Дикий, дикий запад
Шрифт:
А так… тоже ориентир.
– Примерно, - нехотя отозвался Эдди. – В теории они все повторяют друг друга.
– Дворцы?
– И дворцы, и города, - ответила сиу, втягивая воздух. Любопытно то, что здесь не пахло. Ни тленом, ни разложением, ничем вовсе, разве что, если очень-очень принюхаться, то будто цветами.
Или духами?
– А вы бывали в них?
– В одном, - сиу ответила не сразу. – Рядом с пещерой есть город. Он хуже сохранился. Почти не сохранился. Сила покинула его, и он стал безопасен. Большей частью.
Она
И как знать, долго ли ему осталось?
И…
– Мы не успеем, - тревожную мысль озвучила сиу и остановилась.
Эдди тоже остановился. Выругался.
– А если…
– Велика вероятность, что лошади переломают ноги, - сиу огляделась и, развернувшись, сказала. – Те, кто обретаются снаружи, не посмеют нарушить запрет.
– Останутся только те, кто обретается внутри, - фыркнул Эдди. – Чудесно.
По спине побежал холодок.
– Шанс есть. Если пойдем, то к закату выберемся из дворца. А впереди будет город. И окраины, - сиу шла быстро, а мы что? Мы за ней.
Цокот копыт разносился по мертвому дворцу, и звук этот резкий царапал.
– Ясно, - сказал Эдди так, что я поняла, что ничего-то ему не ясно. Мне вот тоже. Но я иду себе, стараюсь не особо крутить головой.
А ведь темнеет.
Стремительно так темнеет.
В какой-то момент мы переходим на бег. И я несусь, вцепившись в седло, не особо пытаясь запомнить, куда и зачем, главное – не выпустить из виду узкую спину сиу.
Она знает.
Она должна знать.
Но пол скользкий, и я падаю. И лошадь тоже падает. А следом садится на круп жеребец Эдди и визжит, тонко, жалобно.
Проклятье!
– Вставай, - меня поднимают рывком, а лошадь встает сама.
Она трясет головой, скалится, прижимает уши к голове. И в выпуклых глазах её мне видится ужас.
– Тише, - я протягиваю руку, осторожно, стараясь не спугнуть и без того испуганное животное. И оно вздыхает, тянется к ладони, тычется в неё доверчиво. – Все будет хорошо…
Я глажу лошадиную шею, темную от пота.
И подбираю повод.
– Далеко еще? – спрашиваю у сиу. И та качает головой.
– Пришли, - говорит она, отступая. И я оказываюсь перед дверями. Это очень большие двери. Высокие. Широкие.
Главное, что запертые.
Створки из темного золота сходятся столь плотно, что щель между ними и не видна. Зато видно солнце с извивающимися змеиными лучами. И горы. И долины. И кажется, весь мир.
– А… - я оборачиваюсь к сиу, которая смотрит на меня очень внимательно. – Они же заперты!
И главное, нет ни замка, ни ручки.
– Открой. Ты сможешь.
Я? Да что я… я протягиваю руки, потому что золото мерцает в полумраке, оно поет.
Оно
Оно теплое. Живое. Именно это вот золото древнего города.
– Откройся, - прошу я, потому как где-то там, за стенами, вновь раздается унылый протяжный вой. И повинуясь моей просьбе, створки медленно, нехотя, но расползаются.
И как это понимать?
Эдди делает шаг, но сиу останавливает его и качает головой.
– В тебе нет нужной крови, - говорит она, а меня подталкивает в спину. – Иди. И скажи, что мы гости.
– Мы?
– Не ты. Мы. И что ты принимаешь нас в доме, как гостей.
Мне страшно. До того страшно, что зуб на зуб не попадает. А ноги подгибаются. Руки дрожат. Но я переступаю порог зала, который столь огромен, что стены его теряются в потемках. Правда, ненадолго. Мгновенье и с тихим шелестом разгорается пламя в высоких чашах. А потом вспыхивают и стеклянные лампы, висящие под потолком, яркие, как само солнце.
Никогда таких не видела.
Зал… все еще огромен. Нет, он больше не кажется безразмерным, но все одно в жизни ничего подобного не видела.
И золота.
Мамочки, если это и вправду золото…
Золотом сияли стены.
И пол.
И потолок.
Колонны опять же… золотые цепи держали золотые чаши. Золотая лестница вздымалась куда-то в сумрак, и на вершине её виднелся огромный трон. Тоже, надо понимать, золотой.
– Милли! – донесся голос братца.
– Тут… в общем, охренеть! – от души сказала я, но тотчас себя одернула. Я повернулась к трону и сказала. – Я принимаю этих людей. Существ. Тех, кто пришел со мной, как гостей.
Сказала и прислушалась.
Тишина.
И? Как понять, получилось или нет?
Я выглянула за дверь.
– Я сказала, - сказала я сиу. – И дальше что?
– Попробуй на лошади, - мне протянули повод.
Ну… из лошади, говоря по правде, так себе гость, даже если лошадь хорошая. Но не оставлять же их за дверью. И мы вошли.
Гроза окончательно успокоилась, а с нею и я.
Подумаешь, золотой зал. Случается. Чего уж тут теперь паниковать-то. Главное, что зал пустой. Ни покойников, ни чудищ, ни тумана. А что золото… оно само по себе никому не вредило. Я ведь не собираюсь ничего брать.
– Милли?
– Все в порядке, - крикнула я через зал. Голос правда почти потерялся, зато эхо отозвалось.
Первыми показались сиу.
Вошли.
Остановились, будто прислушиваясь к чему-то. И мне показалось, что та, которая нас привела сюда, вздохнула с немалым облегчением.
– Может, - Эдди вошел и огляделся. – Объясните, что это вообще было?
В себя Чарльз пришел не сразу.
Он плыл.
По реке. И река эта была вокруг. Его тело было легким, невесомым. И он наслаждался этой легкостью, покоем. Река играла чудесную мелодию, и Чарльз впитывал музыку всем своим телом.