Дикий фраер
Шрифт:
– Нет! – Мысленно торжествуя победу, Элька состроила недоверчивую мину и отрицательно мотнула волосами из стороны в сторону. – Гостить здесь я больше не собираюсь. В крайнем случае можем встретиться у ворот вашего дома. Но даже во двор я заходить не буду.
– Как хочешь, – сказал Мамонтов с насквозь фальшивым равнодушием. – У ворот так у ворот.
Выражение глаз у него было при этом, как у здоровущего кота, делающего вид, что он не замечает резвящейся рядом птички.
Но и птички тоже якобы не обращают внимания на подкрадывающихся к ним котов. До поры до времени. Пока не вспорхнут, торжествующе щебеча о своем счастливом
– Смотри у меня, – предупредил Эльку начальник мамонтовской охраны Черныш. – Я фокусов не потерплю.
Взятый им для подстраховки парень, устроившийся на заднем сиденье не нового, но и не старого «Форда», шумно задышал Эльке в затылок. Это был тот самый румяный мордастый грубиян, который полагал, что даму следует провожать болезненными тычками в спину. Единственным его положительным качеством было то, что благодаря «Стиморолу» его дыхание всегда оставалось свежим.
– Какие могут быть фокусы? – удивилась Элька. – Я же не больная! Мне самой деньги не нужны, что ли?
– Ладно, выходим, – скомандовал Черныш. – Открой девушке дверцу, Стас, и подай ей ручку.
Звучало это весьма благопристойно, но на деле означало, что розовощекий Стас бесцеремонно выволок Эльку из машины и вцепился в ее запястье с такой силой, словно это была ядовитая змея, которую он намеревался задушить.
Пока Элька шипела и морщилась, подоспел Черныш.
– Видишь эту штуковину? – Он сунул ей под нос какой-то черный предмет, напоминающий по форме баллончик дезодоранта, только с коническим наконечником.
– Не слепая, – буркнула она.
– А знаешь, что это такое?
– Ваш карманный дружок? Мужской вибратор?
Черныш адресовал шутнице тусклый взгляд и ответил не менее язвительно:
– Смотри, как бы самой завибрировать не пришлось! Это электрошокер-парализатор. Напряжение 60 тысяч вольт, хотя сам ток чрезвычайно низкий. Желаешь испытать на себе?
– Ни в коем случае, – искренне призналась Элька.
Черныш одобрительно кивнул:
– И совершенно правильно делаешь. Но если мне не понравится твое поведение на вокзале, я моментально нажму вот эту красную кнопочку, и ты отключишься минут на пятнадцать. Проверено на практике. Усвоила? Чудненько… А теперь, Стас, – обратился он к румяному помощнику, – отпусти ее конечность и передай мне… Вот так!
С этими словами Черныш одной рукой ухватил Эльку под правый локоток, а другую положил на ее ладонь сверху, имитируя трогательную поддержку дамы сердца. На самом деле это было сделано для того, чтобы засунуть электрошокер в рукав Элькиной шубы и прижать его жало к ее запястью.
Ощущение у нее возникло такое, как будто под одежду забрался скорпион. Черныш остался доволен опасливой реакцией спутницы.
– Если попытаешься бежать или звать на помощь, – продолжил он свою маленькую поучительную лекцию, – для окружающих все будет выглядеть так, словно девушке внезапно сделалось плохо, а сопровождающие ее мужчины помогают ей добраться до машины. – Черныш уставился Эльке в переносицу и закончил совершенно другим тоном, далеким от наставительного: – Только если тебе станет плохо во время нашей прогулки, курва, то хорошо уже никогда не будет! Это я тебе твердо обещаю!
Он мог бы этого и не говорить. Элька и без того не сомневалась, что в случае ее малейшей оплошности именно так все и произойдет.
– Вперед! – скомандовал
И рискованное путешествие началось. Послушно переставляя ноги, Элька двинулась в направлении бело-зеленого здания вокзала с обязательным циферблатом на фасаде. Часы вели один отсчет времени, а ее колотящееся сердце – другой. Адреналина, скопившегося в ее крови, хватило бы на целую труппу начинающих канатоходцев.
Перед выездом она потребовала туалетную бумагу, косметичку и расческу, чтобы привести себя в порядок. В перечень затребованных ею предметов не входило ничего подозрительного или опасного, поэтому скромная Элькина просьба была удовлетворена в полном объеме. Запершись со всем этим добром в небольшой туалетной комнате для мамонтовской челяди, она действительно навела марафет, но потом клочок пупырчатой бумаги и косметический карандаш были использованы не совсем по назначению.
Теперь в левом переднем кармане Элькиных джинсов лежала лаконичная записка:
«Помогите! Я заложница.
Мои спутники собираются взорвать вокзал!»
В грозном свете бесконечных террористических актов, совершаемых по всей России то чеченскими боевиками, то душевнобольными, а то вообще непонятно кем, этот призыв не мог оставить равнодушным того человека, которому он попадет в руки. Если попадет… Вся загвоздка заключалась в том, что электрошокер, стерегущий каждое неверное движение Эльки, оказался для нее полным сюрпризом. Настолько неприятным, что в какой-то момент ей просто захотелось сесть прямо на мокрый асфальт привокзальной площади и заявить своим конвоирам: «Все, хватит! Никуда я дальше не пойду, делайте со мной, что хотите!»
Эльку останавливало лишь то, что подобное предложение полностью совпало бы с пожеланиями обоих враждебно настроенных мужчин. Уж их-то не пришлось бы упрашивать дважды! Они бы с радостью отвели душу. А ей совсем не хотелось выяснять, имеются ли в обширном автопарке Мамонтова только тракторы с бульдозерами или там также прописаны катки дорожные и какие-нибудь кошмарные бетономешалки.
Она покосилась на Черныша и сразу наткнулась на его настороженный взгляд. Наконечник шокера ни на миг не отрывался от Элькиного запястья.
В ранней молодости ее било током дважды, и оба раза Элька пережила клиническую смерть. Это были два самых кошмарных опыта в ее биографии. Никаких тоннелей, выводящих на свет, никаких сияющих провожатых, описываемых знатоками загробных странствий души. Лишь бесконечная боль, полный мрак и ужас предстоящего погребения заживо. Если это называлось загробной жизнью, то Элька предпочитала ограничиться одной-единственной, земной.
И за нее, бренную, все же стоило побороться!
О возвращении в особняк Мамонтова не могло быть и речи, ни с деньгами, ни без них. Это было все равно что опять сунуться в ту же самую мышеловку, из которой удалось чудом выбраться. Мамонтов с нетерпением ждал этого момента. Не случайно он снарядил Эльку в дорогу белой песцовой шубкой с барского плеча. Он не сомневался, что они вернутся к нему вновь: шубка вместе с Элькой. И последняя была нужна ему явно не для того, чтобы ласково уложить ее на пушистый мех и еще разок осчастливить оральным сексом.