Диомед, сын Тидея. Книга 2. Вернусь не я

Валентинов Андрей

Шагнул я ближе. Хрустнула ветка под ногой.

– Ой, чужой! Чужой! Светлая! Светлая! Защити! И - врассыпную. Замелькали босые пятки. Усмехнулся я, остановился. К чему мешать?

– Подойди!

И вздрогнул я от Ее голоса...

Смотрели на меня слепые глаза. Смотрели, не видя. Замер я, вздохнуть не решаясь.

Не узнать! Только голос прежний. Почти прежний...

– Ты напугал моих девочек, гость!..

– Девчонок, - прошептал я.
– Радуйся, Светлая!

Что-то изменилось на

недвижном, покрытом морщи-] нами лице. Дрогнули бесцветные губы.

– Ты... Твой голос... Ты знаешь меня?

– Знаю...

Я прикрыл глаза, до боли сжал костяшки пальцев...

– Одна несравненная дева желаннее всех для меня, - та, что блистает под стать Новогодней звезде в начале счастливого года. Лучится ее красота, и светится кожа ее...

Она молчала. Только губы еле заметно шевелились, словно пытаясь повторить.

– Горделивая шея у нее над сверкающей грудью. Кудри ее - лазурит неподдельный. Золота лучше - округлые руки ее. С венчиком лотоса могут сравниться пальцы...

– Скворец...
– еле слышно прошептала Она.
– Наглый, самоуверенный мальчишка с серебристой кровью... Я упал на колени, прижался лицом к Ее ладоням.

– Я искал тебя, Светлая! Я искал... Я нашел...

– Это я нашла тебя, Диомед, наглый мальчишка!
– улыбнулась Она.
– Когда твой корабль причалил, Я уже знала. И когда ты шел сюда - слышала. Это я еще могу... Встань, мальчик, незачем стоять на коленях перед старухой!

– Ты не старуха!
– выдохнул я.
– Ты самая... самая...

– "Поступь ее благородна, - вздохнула Она, - глубоко и таинственно лоно, и стройные бедра словно ведут на ходу спор о ее красоте..." Я не забыла, маленький наглец! И все-таки встань, мне надо вернуться. День слишком яркий...

Я поддержал Ее под локоть, и мы шагнули к ближайшему камню. Она искала темноты, но ведь там, в каменном круге, такое же горячее солнце!..

Внезапно Она остановилась - прикоснулась худой рукой к теплому камню.

– Значит, ты искал Меня, Диомед? Нашел? В слепых глазах словно проснулось что-то живое. Я улыбнулся.

...та, что блистает под стать Новогодней звезде в начале счастливого года...

– Нашел, Светлая. Нашел -- и потерял. И, кажется, снова нашел.

– Меня, старуху?
– внезапно рассмеялась она.
– Уходи, Диомед, наглый седой мальчишка, уходи, пока не поздно!

Седой? Я поднес руку к виску. Несколько белых волос - разве это седина? Обидно даже!.. Но ведь Она не видит!

– Я не уйду, Светлая! Не уйду!

– Ну, тогда...

Ее рука сжала мои пальцы. Мы шагнули за камень...

....Плеснул в лицо нежданный ветер - свежий, прохладный.

Ночной.

Исчезло солнце, черным пологом задернулось безоблачное небо... Поляна огромное поваленное дерево вдали, острый свет полуночных звезд, огоньки над сонной

травой.

И Ее серебристый смех - легкий, такой знакомый.

– Узнаешь, наглый скворец?

Отвечать не было сил. Все как в моем сне. Только Она жива...

– Обернись!

Живые темные глаза смеялись. Исчезла немощная старуха. Передо мною стояла Она, и серебряным огнем светилось Ее тело.

...Горделивая шея у нее над сверкающей грудью. Кудри ее - лазурит неподдельный. Золота лучше - округлые руки ее. С венчиком лотоса могут сравниться пальцы...

– И не вздумай падать на колени, глупый мальчишка!
– вновь рассмеялась Она.
– Сядь! Я бухнулся на траву - как когда-то.

– ...Ты прав, Диомед, там, в Аркадии, Я уже мертва. Все, чем была Я, лес, поляна, трава на ней - этого уже нет. Твой сон не солгал...

Ее пальцы - живые, теплые, гладят меня по волосам. Не хочется открывать глаза, не хочется ни о чем думать.

– Но здесь есть убежище даже для тех, кто умер. За этими камнями Я по-прежнему Я. Но только полуживая старуха может выйти за их кольцо. И то очень ненадолго... Я обнял Ее за плечи. Она покачала головой, вздохнула.

– Чего ты хочешь, мальчик?

Я вдохнул запах Ее кожи, осторожно коснулся губами...

– Остаться с Тобой! Ты была права, Светлая, я искал Тебя в других, искал всю жизнь, я воевал, брал города, плыл через Океан...

– Чтобы остаться тут со Мною?
– вздохнула Она.

– Да...

– Оглядись еще раз.

Я улыбнулся. Все и так ясно. Поляна, огоньки над травой, седой мох на старом дереве...

– Ты мог бы провести здесь всю жизнь, Диомед? Ты уже не мальчишка, ты взрослый.

– А что там хорошего снаружи?
– упрямо возразил я.
– Война, предательство, ложь, кровь!..

– Там жизнь, Диомед.

Она встала, и вновь ахнул я, не в силах отвести глаз от Ее красоты.

– Ничто не дается просто так. Я могу жить только здесь, но дело не во мне. Неужели ты не понял? В этом городе все такие, как Я! Города давно нет, и людей в нем тоже нет...

– О чем Ты?
– поразился я.
– Нет?! Но память уже подсказала, напомнила, холодом скользнула по коже.

– Так что это за остров, дядюшка Антиген? Большой? Настоящий ?

– И все тебе скажи, маленький ванакт! Большой он, как вся наша Ахайя. А вот настоящий ли ? Один раз туда пристали - только камень да трава жухлая. А другой раз... Да сам узнаешь.

– Этот город погиб в давние века, Диомед. Но Тот, Кто властен в Океане, сохранил один день из его жизни. Всего один день. И этот день вечно повторяется здесь. Поэтому никто не помнит, что было вчера. Здесь нет "вчера". И "завтра" тоже нет. Тот, кто не уплывет отсюда до заката, навсегда останется тенью, пленником этого единственного дня...