Дипломатия
Шрифт:
На деле результатом явился компромисс между теми представителями администрации Кеннеди,- кто желал бы ограничить вовлеченность Америки во Вьетнаме советнической ролью, и теми, кто выступал в пользу немедленного введения боевых подразделений и частей. Представители последней школы были далеки от единодушия по вопросу, в чем должна была состоять миссия американских войск; но все они, как один, недооценивали масштабность проблемы. Исполняющий обязанности заместителя министра обороны Вильям Банди сделал расчет, сводившийся к тому, что введение во Вьетнам вплоть до сорока тысяч военнослужащих, как это было рекомендовано Объединенным комитетом начальников штабов, давало семидесятипроцентный шанс «заморозить происходящее» [902] . Поскольку в партизанской войне не существует середины между победой и поражением, «замораживание происходящего», само собой, просто-напросто
902
Банд и, приводится в Документах Пентагона. С. 103
903
Памятная записка Макнамары Кеннеди от 8 ноября 1961 г. //Документы Пентагона. С. 154
Бюрократический компромисс часто отражает подсознательную надежду на то, что по ходу дела произойдет нечто, и от этого проблема разрешится сама собой. Но применительно к Вьетнаму не было никакого разумного основания для подобных надежд. И если официальные расчеты колебались между 40 тыс. человек для сохранения положения в неизменном виде и 205 тыс. человек для достижения победы, то администрация Кеннеди не могла не рассматривать командирование 8 тыс. человек как число, либо плачевно недостаточное, либо представляющее собой лишь первый взнос на дело возвеличения всевозрастающей роли Америки. Взвешивая все «за» и «против» (причем доля «за» составляла 70 %), следовало бы положить на чашу весов и глобальное воздействие катастрофы, которую потерпела Франция, но это не было сделано.
Налицо был стимул двигаться в сторону количественного наращивания вовлеченности, ибо Кеннеди так и не изменил первоначальное представление о том, что именно поставлено на карту. 14 ноября 1961 года он заявил своему аппарату: реакцию Соединенных Штатов на коммунистическую «агрессию» будут «изучать по обеим сторонам „железного занавеса"... в качестве мерила намерений и решимости администрации». Если Америка вместо направления подкрепления изберет путь переговоров, ее «могут на деле счесть еще более слабой, чем в Лаосе» [904] . Он отверг предложение Честера Боулза и Аверелла Гарримана о проведении «переговоров» относительно выполнения Женевских соглашений 1954 года — эвфемизм отказа от усилий, связанных с Южным Вьетнамом.
904
X е р р и н г. Самая длинная война. С. 83.
Но если идея переговоров отвергалась, а направление подкреплений трактовалось как неизбежность, американской вовлеченности с неведомым результатом можно было бы избежать лишь в том случае, если бы Ханой отступил. Для этого, однако, потребовалось бы массированное, а не постепенное направление подкреплений, если такое вообще было осуществимо. Америка еще не была готова усесться в крапиву и понять, что истинный выбор следует делать между тотальной вовлеченностью и немедленным уходом, а постепенная эскалация является самым опасным курсом.
К сожалению, постепенная эскалация была в то время модной. Предназначенная для того, чтобы остановить агрессию без их1ишнего применения силы, она выполняла еще более широкую по охвату задачу исключить упреждение политического планирования военными решениями, как это случилось накануне первой мировой войны. Строго рассчитанный ответ был, согласно первоначальному замыслу, сущностью стратегии ядерной войны — постепенная эскалация, позволяющая избежать всеобщего уничтожения. Но применительно к партизанской войне она таила в себе риск отрыва эскалации от результата. Каждое действие ограниченного масштаба таило в себе опасность истолкования подобной сдержанности как нежелание делать решительный шаг и тем самым поощряло бы партизан лезть по лестнице эскалации еще выше. Известно: обладая достаточным временем для принятия решения, противник берется за ум лишь в том случае и только тогда, когда риск становится непереносимым.
Более
Согласно Роджеру Хилсмену, бывшему в то время директором Бюро по вопросам разведки и исследовательской деятельности государственного департамента, целью Америки было низведение Вьетконга до уровня «голодных банд стоящих вне закона мародеров, тратящих все свои силы на то, чтобы остаться в живых» [905] . Но была ли такая партизанская война в истории, которая оставила бы подобный прецедент? В Малайе она отняла жизнь у 80 000 британских и вдвое большего числа малайских военнослужащих и потребовала почти тринадцать лет на то, чтобы победить не более 10 000 человек, не имевших значительной поддержки со стороны и надежных линий коммуникаций. Во Вьетнаме партизанская армия исчислялась десятками тысяч, а Север превратил себя в тыл вооруженной борьбы, создал базовые территории на протяжении сотен миль границы и сохранял за собой право выбора, когда именно ввести в действие опытную в боевом отношении северовьетнамскую армию, если партизанские войска окажутся под чрезмерным давлением.
905
Там же. С. 86
Америка своими маневрами загнала себя в такую ситуацию, которую в лучшем случае можно было бы назвать равновесием сил в духе Банди, для консервации которой требовалось, по его расчетам, 40 тыс. военнослужащих, а в наличии их было гораздо меньше. Когда Кеннеди вступил в должность, численность американского военного персонала во Вьетнаме не превышала 900 человек. К концу 1961 года цифра возросла до 3164; к моменту убийства Кеннеди в 1963 году — до 16 263. Военная ситуация, однако, улучшилась лишь незначительно.
Чем больше росла военная роль Америки в Южном Вьетнаме, тем настоятельнее делался упор на политической реформе. И чем настойчивее вел себя Вашингтон в отношении внутренних перемен, тем заметнее американизировалась война. Во время своего первого обзорного выступления по вопросам обороны 28 марта 1961 года Кеннеди вновь подчеркнул фундаментальное положение своей программы: независимо от мощи американских стратегических вооружений, ее могут медленно теснить на периферии «посредством подрывной деятельности, инфильтрации, запугивания, косвенной или скрытой агрессии, внутренних революций, дипломатического шантажа, партизанской войны» [906] — то есть при помощи опасных ситуаций, выходом из которых в конечном счете могли бы стать только политические и социальные реформы, которые бы позволили потенциальным жертвам оказать помощь самим себе.
906
Специальное послание Кеннеди Конгрессу по поводу оборонной политики и ее принципов 28 марта 1961 г. //Документы Кеннеди. Т. «1961 год» (1962). С. 229 и ел
Администрация Кеннеди воспринимала как трюизм то, что потом станет одной из множества неразрешимых дилемм, связанных с Индокитаем; настоятельное требование одновременного осуществления политических реформ и достижения военной победы создавало порочный круг. Партизаны в широких пределах имели возможность самостоятельно определять степень интенсивности боевых действий, а следовательно, и уровень безопасности, который в краткосрочном плане совершенно не зависел от темпов реформ. Чем меньшим был уровень безопасности у сайгонского правительства, тем тяжелее становилась его рука. А чем больше Вашингтон воспринимал успехи партизан как результат, пусть даже частичный, отставания с проведением реформ, тем более расширялась для Ханоя свобода маневра, с тем чтобы увеличить со стороны Америки давление на сайгонское правительство, которое Северный Вьетнам жаждал и стремился взорвать. Очутившись в западне между идеологами-фанатиками в Ханое и неопытными идеалистами в Вашингтоне, правительство Дьема постепенно стиралось с лица земли.