Дипломатия
Шрифт:
Успешное ведение партизанской войны требует тонкого объединения военной и политической стратегии. Американские военные руководители, однако, чувствовали себя неуютно, подчиняя военные цели политическим. На протяжении всей Вьетнамской войны средства для достижения заданных целей оказывались недостаточными, а пойти ради этого на еще больший риск Вашингтон никогда не был готов.
Одним из основных уроков, который следовало бы извлечь из войны в Корее, был такой: продолжительные, не приводящие к бесспорному результату войны разрушают единство американской нации. Но, похоже, Вашингтон извлек из этой войны урок совершенно противоположного свойства: причиной неудовлетворительности результатов войны в Корее будто бы явилось продвижение Макартура к реке Ялу и его стремление к победе всеобъемлющего характера. В свете этого исход Корейской войны истолковывался как успех, благодаря которому удалось не допустить китайской победы. Американская вовлеченность во Вьетнаме оказалась сознательно
Теоретически в период партизанской войны имеют шанс на преобладание лишь два варианта стратегии. Один — целиком оборонительный, целью которого является лишить противника возможности контроля над населением. Такого рода стратегия предполагает обеспечение практически стопроцентной безопасности для достаточного количества населения, с тем чтобы успехи партизан среди остальной его части оказались несопоставимы со сложившейся у их противников политической базой. Генерал Максвелл Тейлор, по-видимому, имел в виду именно этот вариант стратегии, когда рекомендовал создать цепь анклавов, защищенных американскими войсками, так что южновьетнамской армии не придется для предотвращения консолидации четко очерченной коммунистической зоны день и ночь удерживать каждый заштатный район. Вторым возможным вариантом стратегии являлись бы атаки на цели, которые партизаны вынуждены были бы защищать, — такие, как, к примеру, убежища, склады и базы на собственной территории: к примеру, если бы наземные силы перерезали «тропу Хо Ши Мина» и блокировали как северовьетнамские, так и камбоджийские порты, обслуживающие лагеря-убежища. Такая стратегия — по крайней мере концептуально — возможно, сделала бы войну на истощение относительно короткой, чего так жаждали американские военные, и вынудила бы в итоге враждебную сторону пойти на переговоры.
Зато заведомо не могла сработать стратегия, на деле принятая Америкой: призрачное обеспечение стопроцентной безопасности на ста процентах территории страны и попытки измотать партизан операциями поиска и уничтожения. Независимо от численности экспедиционных сил, их всегда окажется недостаточно для борьбы с врагом, линии снабжения которого находятся за пределами Вьетнама и у которого имеются обширные лагеря-убежища и железная воля. В конце 1966 года северовьетнамский премьер-министр Фам Ван Донг заявил Гаррисону Солсбери из «Нью-Йорк тайме», что хотя Соединенные Штаты неизмеримо сильнее в военном отношении, они в конце концов проиграют, ибо умереть за Вьетнам готовы гораздо больше вьетнамцев, чем американцев, причем вьетнамцы готовы воевать так долго, как это потребуется, чтобы «пересидеть» американцев [913] . Эта оценка оказалась верной.
913
Harrison Salisbury. Behind the Lines — Hanoi (Солсбери Гаррисон. За линией фронта - Ханой). N. Y.: Harper & Row, 1967. P. 194 - 197
Джонсон решительно отвергал какое бы то ни было «расширение» масштабов войны. Вашингтон убедил себя, что четыре государства Индокитая являются самостоятельными политическими единицами, несмотря на то, что коммунисты в течение двух десятилетий трактовали их как единый театр военных действий и координировали собственную стратегию применительно ко всем им, взятым в совокупности. Более того, оценка Вашингтоном конфликта в целом в более широком международном аспекте заставила его чересчур много думать о возможности китайского вмешательства, не обращая внимания на заявление Линь Бяо относительно того, что китайские армии не отправятся за рубеж, причем это положение было подтверждено Мао в беседе с американским журналистом Эдгаром Сноу, симпатизировавшим китайским коммунистам: Мао заявил Сноу, что у Китая нет войск за пределами собственных границ и что у него нет намерений сражаться с кем бы то ни было, если на его территорию не будет совершено нападение [914] . Случилось так, что в продолжение двух отдельных войн, отстоящих друг от друга на полтора десятилетия, Америка заплатила соответствующую цену за то, что не воспринимала китайские заявления всерьез: в Корее она проигнорировала китайские предупреждения и промаршировала до самой Ялу, спровоцировав китайское вмешательство; во Вьетнаме она не снизошла к заверениям китайцев о том, что они не собираются вмешиваться, и это заставило Америку отвергнуть единственную стратегию, которая,
914
Edgar Snow. linerview with Мао (Сноу Эдгар. Интервью с Мао) — The New Republic, 27 февраля 1965 г. С. 17
Опасаясь китайского вмешательства, будучи преисполнен решимости добиться ослабления напряженности с Советским Союзом, а также желая сохранить консенсус в отношении внутриполитической программы создания «великого общества», Джонсон пошел по пути полумер, что поставило на карту международный престиж Америки, не обеспечив достижения поставленных целей. Пытаясь увязать задачу отражения глобального заговора и желание избежать глобального конфликта, Америка умудрилась проводить такую политику, которая выставляла ее на посмешище.
Войны на истощение не могло получиться, коль скоро партизаны были в состоянии выбирать, когда и где сражаться. Воздушные операции против Северного Вьетнама, задуманные как источник прогрессивно нарастающих неприятностей, оказались бесцельными, ибо транспортная система Северного Вьетнама находилась в рудиментарном состоянии, и по этой простой причине бомбардировки с воздуха не могли вывести ее из строя. А поскольку она не играла существенной роли в жизни страны, из-за ее состояния ни у кого не болела голова. Патовая ситуация была на руку Ханою — особенно такая, которая бы ограничивалась территорией Южного Вьетнама и влекла за собой рост американских потерь. Все эти разочарования дали толчок росту оппозиции войне внутри Америки — оппозиции, призывавшей прекратить эту самую бомбардировочную кампанию, смысл которой как раз и заключается в том, чтобы убедить Ханой, что победить он не в состоянии.
Вашингтон пытался доказать, что агрессия не оправдывает себя и что партизанская война вовсе не является характерной чертой будущего. Он, однако, не сумел понять, что его противник умудрился трезво подсчитать прибыли и убытки. Джонсон полагал, что выход заключается в демонстрации умеренности, в проявлении готовности успокоить Ханой, предложив ему компромисс. Но все эти действия скорее вызывали у Ханоя желание проявлять все большую настойчивость и по ходу дела преподать Америке урок, заключающийся в том, что за поражение вследствие проявления умеренности и сдержанности наград не дают. Джонсон же разъяснял цели Америки следующим образом:
«Мы не собираемся стирать с лица земли Северный Вьетнам. Мы не собираемся менять там систему управления. Мы не пытаемся получить на постоянной основе базы в Южном Вьетнаме...
...Мы находимся там, потому что пытаемся заставить коммунистов из Северного Вьетнама прекратить стрелять в своих соседей... продемонстрировать, что партизанская война, развязанная одной нацией против другой нации, не может никогда преуспеть... [Мы] должны стойко стоять на своем до тех пор, пока коммунисты в Северном Вьетнаме не поймут, что цена агрессии чересчур высока, — и либо согласятся на мирное урегулирование, либо прекратят борьбу...» [915]
915
Обращение Джонсона к Американскому совету выпускников высших учебных заведений от 12 июля 1966 г. // Документы Джонсона. Т. «1966 год— И», 1967. С. 720
Он хотел, чтобы коммунистические лидеры в Ханое поняли: «...стоит вам осознать, что военная победа исключается, и отказаться от использования силы, как вы найдете нас готовыми ответить взаимностью... Мы хотим почетного мира во Вьетнаме. В ваших руках ключ к этому миру. Вам надо лишь его повернуть» [916] .
Джонсон не заслужил ненависти и насмешек, последовавших за подобными призывами. Он всего лишь в очередной раз повторял американские прописные истины. Но ни он сам, ни его общество не обладали концептуальным пониманием противника, для которого подобные заверения выглядели насмешкой; противника, для которого, кроме всего прочего, американское понимание компромисса ассоциировалось с призывом к капитуляции во время битвы за дело всей жизни.
916
Там же
Для неуступчивых, преданных своему делу лидеров из Ханоя концепция стабильности не имела оперативного смысла. Всю свою сознательную жизнь они боролись, чтобы победить, вначале против Франции, теперь против одной из сверхдержав. Во имя коммунизма они навлекли неисчислимые страдания на свой народ. «Оставить соседа в покое» было как раз той самой вещью, на которую ханойские лидеры были органически не способны. Бисмарк как-то сказал, что германское единство никогда не будет достигнуто путем разговоров, но лишь «кровью и железом», что в точности соответствовало точке зрения Ханоя на вьетнамское единство.