Директива: Расширить!
Шрифт:
— Если оставят, деваться будет некуда. — Подрагивающим голосом бросил Ши. — Без прикрытия мы просто не успеем уйти.
— Дроидов надёргают из тыла, время они выгадают… а, не отвлекайте, нахрен! — Пулемёт перестал строчить длинными, заливистыми потоками, перейдя на короткие очереди. Но толку в этом всё равно было не слишком много: всех дронов-корректировщиков огня давно посбивали к такой-то матери, а обильное задымление площадей между столкнувшимися силами не позволяло адекватно что-то различать на проецируемой с сенсоров пулемёта картинке. Кое-как цели вычленять удавалось, но даже «зелёные» недоофицеры понимали, что в сравнении с «зачётом» в учебке, сейчас их расчёт набирал
Славящаяся эталонным снабжением и глубокой подготовкой к любым боестолкновениям, имперская армия в этот раз приняла бой чуть ли не в одних трусах, и все отлаженные во множестве конфликтов схемы рассыпались прахом.
Где-то позади дружно громыхнули крупнокалиберные орудия, и в стане врага прогремели взрывы. Ветер подхватил поднятые пыль и дым, позволив тем застлать поле боя плотным слоем. Пулемёт снова начал строчить длинными очередями, заливая свинцом всё в своём секторе обстрела: запасы боеприпаса позволяли такие растраты, так как утащить весь развёрнутый комплекс в такой спешке едва ли удастся. А это значит, что «жить» ему не больше получаса в лучшем случае. Или штурмовики Альянса тут всё с землёй сравняют, или сами бойцы, отступая, подорвут позицию, чтобы врагу не досталось.
У цийенийцев ведь тоже со снабжением было не лады: всего одна десантная баржа добралась до поверхности, и та при приземлении хорошо так пострадала, «замяв» брюхо вместе с находящейся там живой силой и техникой.
— Две новости. Плохая — мы отступаем последними. Хорошая — нам выделят прикрытие из дроидов, и сейчас очень плотно обработают там всё артиллерией… — Весьма характерные звуки глухих, вызывающих дрожь земли взрывов подтвердили прозвучавшие слова. Правда, Ши пришлось повторяться, так как речь его в воцарившейся ненадолго какофонии было не расслышать. — Наш черёд минут через пятнадцать. Я пока соберу, что можно утащить…
— Лучше вали нахрен, парень. — Оператор обернулся, мазнув по обоим «коллегам» хмурым взглядом. На безголовый труп, образовавшийся в самом начале боя и тогда же оттащенный в сторону, он внимания не обратил ни малейшего. — Ты тут уже не впёрся никак, а с позиции мы уйдём сами, как прижмёт. Или вон, О’Расс как-нибудь уж с рацией управится, попутно нашу последнюю надежду перезаряжая. Сможешь?
— Смогу. — Кивнул заряжающий, не отвлекаясь при этом от процесса замены опустевшего основного короба с патронами. Пока стрельба велась за счёт второго, но запас по времени карман не тянет. Мало ли, придётся резко начать поливать наступающих птицелюдов шквальным огнём, или шальная мина в принципе лишит расчёт помощника оператора? О’Расс боялся не меньше прочих, но страх заставлял его раз за разом выполнять быстро ставший привычным алгоритм действий. Щелчок — отделение короба — установка нового. Снова щелчок, и так до тех пор, пока не закончатся или коробы, или разумные по одну из сторон баррикад. — Вали, Ши. Ты тут и правда теперь… ух… как мёртвому припарка… а так прибьёшься к основным силам, хрен кто вспомнит что тебя к нам отправляли…
Оператор пулемёта как можно незаметнее вздохнул: будь его воля, и он отправил бы прочь обоих юнцов, но в одиночку эффективно вести огонь он не сможет. Просто рук не хватит, а сейчас каждый расчёт был необходим для удержания пошатнувшегося периметра.
А ещё бойцы уже давно поняли: там, куда добирались цийенийцы, живых не оставалось в принципе. Птицелюды-штурмовики отличались крупными габаритами и огромной физической силой, что позволяло им носить на себе те гробы, что по недоразумению считались бронёй. Бронеплиты толщиной в два пальца пробивались только оружием, заточенным под поражение боевых
И то, и другое в этом конфликте было совершеннейшим образом бесполезно, так как сложную технику Альянс Ззод не использовал, а их средства связи на земле начинались и заканчивались на примитивной системе гонцов и рупоров, вой которых был слышим на многие километры. Нет, радиостанции у них тоже были, да только пока всё выглядело так, словно их войскам привычно было обходиться без оных.
— Чёрт с вами. — Ши боролся с собой недолго, а спустя минуту уже скрылся в хитром переплетении окопов, связывающих не слишком основательные блиндажи друг с другом. Оставшиеся на позиции оператор с его помощником переглянулись — и вернулись к рутинной, но важной задаче по покрытию их сектора свинцовым дождём.
Им вторили пулемёты на соседних позициях, помогали и сыплющиеся с неба мины, но птицелюды уверенно отвоёвывали метр за метром. Они обильно поливали чужую землю своей кровью, чтобы прорвать, наконец, злосчастный периметр. Понимали, что стоит им преодолеть эти двадцать километров, как оборона рассыплется, и дальше численное превосходство цийенийцев даст о себе знать самым оглушительным образом.
Как и тот факт, что здесь — ополчение, а там — армия завоевателей, не гнушающихся геноцида.
— Детонатор при тебе? — Бросил оператор в момент затишья, когда только-только отработала артиллерия. Правда, в этот раз залп был откровенно слабым и не совсем точным — сотней метров ближе, и накрыло бы уже занятые имперцами позиции.
— При мне. Взрывпакеты на местах. Уходим? Если саданут ближе, нас может просто под землёй похоронить…
— Пора бы. — Кивнул мужчина, всматриваясь в дисплей с задымленной картинкой. При этом сам он пытался как бы вжаться в землю, слиться с ней — то сказывался всё учащающийся свист падающих очень близко мин, перекапывающих землю и, чего греха таить, уничтожающих слишком задержавшихся имперских бойцов. Приказа отступать, — для их группы, — пока не было, а значит командование или решило их бросить, чтобы выиграть время, или в общем на свежей линии фронта всё было не слава богу, отчего пропала возможность отдавать «точечные» команды. — Хватай свою базуку, и пойдём отсю…
В учебке старожилы говорили, что свист «своей» мины не услышишь. О’Расс в это не особо верил, и, как оказалось, не зря: предназначавшийся им снаряд свистел настолько громко, что первым делом после возвращения сознания парень именно что вслушивался до рези в мышцах напряжённого лица. Не менее вероятно и то, что свистела просто близкая мина, но О’Расса это волновало мало: он, проморгавшись и приподнявшись на локтях, первым делом увидел труп старшего товарища. Именно труп: часть черепа снесло напрочь, а залитая кровью форма показывала, сколь много осколков тот принял на себя, невольно закрыв вчерашнего кадета.
— С-сука… — Парень попытался встать, но правая нога отозвалась резкой болью, вместе с которой пришла и неприятная прохлада прилипшей к коже штанины, быстро пропитавшейся кровью. Одновременно с тем пока ещё плавающий взгляд различил на фоне совсем недавно чистого неба закручивающийся вихрь, в котором то и дело мелькали странного вида сиреневые всполохи и искры.
Но даже будь это плодом повредившегося от близкого взрыва и кровопотери мозга, О’Расс всё равно попытался бы встать и уйти как можно дальше. Потому что независимо от того, сколько он пробыл в отключке, угроза близкого знакомства с птицелюдами его всё равно не прельщала.