Дисторшн
Шрифт:
Я больше не кричал. Даже во сне я понял, что это уже не имело смысла. Его лицо была прямо перед моим. В нескольких сантиметрах. И продолжало меняться. Только теперь более плавно, словно пульсируя. Все кроме глаз. Глаза смотрели на меня, куда-то внутрь меня. Как можно описать этот взгляд? Проникновенный? Убийственный? Да, наверное, как-то так. Не меньше. И смотрящий с ненавистью. Уверен. По чужому. Не по-братски, это точно. Как тот, что меня ненавидит и хочет моей смерти, причем долгой и мучительной. Дьявольский взгляд. И я проснулся… Что-то разрешило. Позволило. Вот, собственно, и все. Настроение ненадолго испортил, но что такого в сущности? Природа сна понятна. Приснился – да. Напугал – да. Но, как и все сны очень быстро растворился. Если бы здесь не записал, наверное, через пару дней и не вспомнил бы. Но рад, что записал. Хотя не очень рад, что приснилось. Ну да ладно, не бояться же брата теперь… Хотя как после любого просмотренного фильма ужасов некоторое время обращаешь внимание на какие-нибудь вещицы, на что не обратил бы ранее, ни за что не обратил бы – просто не подумал бы об этом. К примеру, та же «Детская игра» – разве стал бы я когда-нибудь куклы какой-нибудь бояться (слава Богу сестры нет – нет и кукол), но… посмотрели с братом в видеосалоне и через пару дней каждый из нас, причем не сговариваясь, куда-то подальше запрятал своего плюшевого медведя, который каждому был подарен в один из совсем первых дней рождений
Пытались выдернуть Жало, но так и не дозвонились – наверное, махнул на дачу – хотя странно ничего вроде не говорил. Ну да ладно – объявится, расскажет. Так что мы вновь были предоставлены сами себе и были лишь друг с другом. Хотелось как-то многое обсудить, но как-то не получалось. Что-то все-таки этот проклятый случай поменял, конечно, ни в наших отношениях, но в нашей жизни. Надеюсь, временно, но все-таки. Брат был совершенно неразговорчив и витал где-то в исключительно своем собственном небе и со своими облаками в голове. Я долго ходил вокруг да около, намекал, выяснял, упрашивал, пока не пришел к тому, чтобы просто спросить: «Ты что, так сильно обделался?». И он ответил. «Да». И добавил. «Я представил себя на его месте. Я видел свое лицо. Я видел в нем себя! И мне стало страшно, и легче не становится. Мне кажется, когда я ложусь спать, что мое тело сейчас примет его позу и окоченеет так же, как у него, и я останусь внутри этой живой, но застывшей скульптуры».
Он вновь напугал меня. Мне мгновенно стало не по себе. И я сказал то, что в итоге напугало уже меня. «А ты не думал, что видел не свое лицо, а мое? Что это я могу быть на его месте?». Брат вздрогнул. И по этому движению я понял, что он не задумывался над этим. Но честно, не знаю, могло ли это его успокоить. Лично мне стало страшно теперь за нас обоих. Господи, надо же было произойти всему этому! А что касается его… Посмотрим. Этот разговор я закончил банально: «Давай забудем, а? Переживем как-нибудь. Договорились? В конце концов, я думаю, что подобная реакция как твоя или моя – это совершенно нормально для подобной ситуации. Как думаешь?». Он согласился. Мне это понравилось. На том и порешили. Забываем. Если что-то мучает – рассказываем друг другу. А как иначе? Мы же братья! После этого как-то стало легче – мне точно, брату, надеюсь, тоже.
Да и в конце концов секретов, в общем-то, нет никаких. Ну решил дневник вести, ну понравилось… Хочешь читай, хочешь свой заведи. Хотя читать, конечно, лучше не стоит, все-таки могу и что-то личное здесь закрутить, если еще не закрутил -половину уже не помню, о чем и писал. В общем, в ящичек стола я, конечно, дневничок приберу, а дальше уже на его, брата, совести. Но не думаю. Брат все-таки. Не должен. Я бы не стал. По крайней мере, без разрешения. Даже если бы хотелось. Но хотелось бы. Очень. А сейчас жрать хочу. Пора завтракать и за книжки. Все-таки экзамен завтра, поэтому пока все остальное по боку. Целая неделя впереди -экзаменационная. Учебники, тетради, шпоры и так далее и тому подобное. Даже не знаю, будут ли силы еще и в дневнике что-то записывать. А главное, будут ли события достойные записей? Не знаю. Не уверен. Вот концерт в «Горбушке», это да -событие. Но оно только в субботу, а до субботы нужно еще дожить, угу, экзаменационно. Так что как-то так. Посмотрим. А пока пора грызть бутерброды, а потом гранит науки. Первое набьет живот, ну а второе – голову. И то, и другое должно быть полным. И ни фига ни на половину. Только под завязку. Иначе счастья не видать. А счастливым быть хочется. Ой, как хочется. До шестнадцати были? А значит и дальше нужно стараться. А значит, будем! Все, поехали!
Хотел еще вчера ночью засесть за писанину, еле дотерпел, но вернувшись домой, с братом, получили от отца и… Я, кстати, был «уверен», что мы предупредили родителей куда пошли… Но на деле, конечно же нет, так как боялись не отпустят, и это могло быть действительно так, или отпустили бы, но с подпорченным нам настроением. Да-да, как-то такое уже было – Жало пригласил в МДМ на дискотеку (с полным, так сказать, гособеспечением – мог позволить, а мы по дружбе могли принять), и что вы думаете – мы к родителям, точнее к маме, отец был на сутках – мы думали это к лучшему, не тут то было… Мама нас выслушала, спросила с каких и до каких сие мероприятие, мы ответили почти правдиво, что с полуночи и до… Дальнейших разъяснений не потребовалось. Все было кончено. Нет-нет, «Нет» мы не услышали, мама как раз согласилась, но видя, чего ей это стоило, и, понимая, что будет твориться у нее в душе, когда за нами закроется дверь, мы поняли, что пойти попросту невозможно. Да, мы подростки, да, нам на все плевать, но только не на такой взгляд нашей матери. Потому и не пошли. И потому в этот раз пошли, ничего заранее не спрашивая. К тому же, мы ведь стали взрослее? Конечно. Думаете, аргумент? Конечно. Ха, сомневаюсь.
Я охренел! Я никогда ничего серьезного не думал ни о каких концертах, ни о каких музыкантах, ни о какой музыке вообще. Серьезно? Серьезно – не думал. Да и с чего? Гитара дома? Есть, и что? Семиструнная. Отцовская. Баян вон тоже есть. И что с того? Если на гитаре отец нет-нет да играл, и не обязательно по каким-нибудь праздникам-застольям, то баян доставался исключительно в эти самые праздники, причем достать его из футляра, а затем засунуть обратно (это приходилось делать нам с братом) по времени выходило гораздо дольше, чем сам «концерт» – отец помнил один единственный вальс, названия которого мы так никогда и не узнали, и все. С баяном покончено. А с гитарой… Гитарный репертуар отца был конечно более разнообразен, к тому же он еще и пел под свой аккомпанемент, но все же несколько однобок – студенческие песни с некоторыми заходами в авторскую и эстрадную песню шестидесятых годов, думаю, как-то так. Хотя даже это пару раз заставило меня взять гитару в руки в надежде, что она сама по себе запоет в моих руках. Угу, как там было в мультфильме «Ну-ка чудо-балалайка плясовую заиграй-ка?». Хренушки, не заиграла. Не захотела. И даже то, что мы частенько слышали на улице всевозможные, так сказать, дворовые музицирования, а бывало даже и сами присутствовали в компаниях, где некоторые ребята, достаточно неплохо играли, как-то в итоге не зацепило. В общем, не думал я в серьез об этом никогда, чтобы играть самому, а тем более петь – никогда. А теперь думаю. Точнее думал всю ночь и сейчас тоже. И уверен, что не просто так. Зацепило. Так он, зараза, играл!
Да, зацепило именно это. Как солист, он же и гитарист, играл на гитаре. Не пел, именно играл. Я даже не думал, что гитара может так звучать. Как заведенный он бил по струнам вниз-вверх, вниз-вверх. Нет, я не про какую-то виртуозную игру, дело ни в этом. Я об общей энергетике – это было что-то неистовое простое и захватывающее. Два часа безумной энергии, которая пронзила каждую клеточку моего тела и теперь, кажется, нет возврата. И гитара являлась здесь главным. Она извергала из себя все это под ударами, которые безостановочно сыпались на ее струны, она словно просила пощады, но одновременно орала благим матом и на своего мучителя, и на всех свидетелей своего мучения. А мы (я был не один) как заправские садисты, как зрители гладиаторского боя, именно этими муками и наслаждались. И я просто влюбился, ага, как в девчонку, и теперь жажду этой энергии, словно вот-вот подступающего оргазма во время дрочки (прошу прощения за столь неважное сравнение, просто это единственное, но настоящее удовольствие, которое я испытывал на данный момент). Я… блин, я не знаю, как еще это описать.
С первых же аккордов я провалился куда-то глубоко и теперь не знаю, как оттуда выбраться, а главное и не хочу. Хочу так же, хочу так же, как они владеть этим, направлять это и добиваться власти над другими людьми посредством этого, но власти не плохой, не контролирующей, а власти, как бы сказать, душевной, повергающей на подвиги, стремления и достижения. О, как загнул! Брат вроде тоже заведенный, но не знаю, так же ли как я. Но узнаю, потому что он мне нужен теперь как никогда, он и так был и является моей плотью и кровью, но теперь должен стать еще чем-то большим. Не знаю когда, но знаю как. Должен. Обязан. И блэкдешники… Мне нужны их записи (одна уже есть – купил сразу после концерта – мучаюсь, хочу послушать, но брату по барабану – спит, как ни в чем не бывало, не понимаю как так можно, а плеера, блин, нет, только старый двухкассетник), их музыка, их энергия, их… Все, что есть у них должно быть предоставлено мне, чтобы я мог стать как они, чтобы я мог стать лучше. Черт, я даже подумать не мог еще несколько дней назад, что со мной случится нечто подобное! Что, дневничок, думаешь, как раньше – загорелось и погаснет? Не знаю, думаю, нет – надеюсь, что нет.
Но как много теперь мне необходимо. Гитара. Лучше сразу электро. Иначе как? Откуда взять тот звук, что до сих пор носится в моей голове, как лошадь по цирковой арене, не давая подумать о чем-то другом? Писать и то еле-еле получается – все внутри скачет, рвется и верещит. Итак, электрогитара. Далее… Ага, научиться на ней играть (ага, самое легкое… Блиииин!). Дальше… Угу, только сейчас пришло в голову, что нужна вторая гитара… точнее бас-гитара, так как просто гитара в любом случае за мной и уступать я не собираюсь, так что бас или барабаны. Последнее еще разорительней. Приехали… Где взять бабки? Гитара плюс бас. Или гитара плюс барабаны. Дешевле, конечно, первый вариант, но и это не спасает. Мы же, черт возьми, еще школьники! Откуда взять столько денег? А сколько это столько? Я не знаю. Но точно знаю, что это не дешевое удовольствие. Мало того, я даже не знаю где их можно достать эти гитары, не говоря уже о барабанах. Черт!!! Все, терпения больше нет, иду будить брата, надо что-то решать. Пока. Встретимся позже.
P.S. Убью за гитару!!!
И желания только прибавилось. Как у них это получается? Гитара, бас и барабаны. Все. Три инструмента. Три парня. И на тебе – музыка, которая зацепила, именно меня и именно теперь. Никогда такого не было. А главное, не могу сказать, что никогда не увлекался музыкой, ее прослушиванием, точнее настроением, которая она вызывает, наверное, так. Я к тому, что наш с братом магнитофон достаточно частенько натужно крутит своими усталыми внутренностями что-нибудь можно сказать из «классики». Конечно, это не «Весна 202» предшествующая этому SHARPу, та знавала все от Визбора до Тото Кутуньо, но все-таки. У него тоже было и есть несколько режимов. Родительский – это те же барды, любимые отцом, и возглавляемые, конечно, Высоцким – дурак тот, кто с этим поспорит. Мне самому нравятся многие из его песен. Например, «Я не люблю». Мне кажется, эта песня, независимо от возраста, может быть девизом или даже гимном как самого слушающего, так и его поколения в целом. Далее, возвращаясь к магнитофону, он имеет также гостевой режим – здесь представлено все, что может быть интересно любой категории гостей: от Пугачевой до более современных представителей поп-культуры. И есть, конечно же, наш с братом режим – подростковый, наверное, так его можно назвать. Здесь все, что совершенно не признается ни в каком виде нашими родителями. И, соответственно, «от и до» признается нами. И здесь есть много чего. Повторюсь, музыка занимает определенную нишу в нашей с братом жизни, но носит (носила!) больше развлекательный характер, потребительский. Есть и есть. А как иначе? Должна быть. К тому же, каких-то серьезных пристрастий в музыкальном плане у нас вроде тоже никогда не было, единственное, все-таки рок мы… ну ладно, я люблю больше, чем откровенную попсу. Хотя на разных этапах присутствовало и то и другое.