Дисторшн
Шрифт:
А сон, преследовавший уже меня, был в следующем. Всегда одно и то же. Я стою у Пашкиной квартиры, понимая, что я, то ли уже вышел из нее, то ли, что там никого нет, и мне пора валить домой. Я выхожу из квартирного холла на лестничную площадку. Темнота. Стало быть, вечер или ночь (об этом я, конечно, не думаю, просто соглашаюсь с темнотой). Становится не по себе (не по себе и в настоящей жизни, особенно, если один оказываюсь у Пашки на этаже). В общем, как в животе у крокодила: темно, и тесно (страшно), и уныло. А потому решаюсь лифт не вызывать, а быстренько махнуть по лестнице – на верхних этажах должен быть свет, но… взбегаю на следующий этаж, а света как не было, так и нет. Страшнее пока не становится, но как-то неприятно.
Ускоряюсь.
И вот забегаю я в лифт. Жму на кнопку с номером моего этажа. Двери закрываются. Начинается движение. Здесь я немного успокаиваюсь. Но через несколько секунд страх возвращается. Я еду? Да, конечно же, еду. Но, мать вашу, почему так долго?! Шесть этажей, всего шесть этажей. Я вновь жму свою кнопку. Ничего. Жму на этаж ниже, в надежде, что лифт остановится, хотя бы не доезжая моего. Безрезультатно. Жму красную кнопку «СТОП». И… Слава Богу, лифт замирает. Несколько секунд ничего не происходит, а затем двери открываются. Я выхожу. Но это не мой этаж. Это что-то похожее на подвал. Везде какие-то трубы, вентили и решетки. Через которые, если даже рискнуть пройти, нужно буквально перелезать, нагибаться, проползать. И все это в той же поганой и страшной темноте. Я пячусь назад.
Оглядываюсь в надежде увидеть спасительную электрическо-солнечную кабину лифта, которая хоть и представляет собой весьма замкнутое пространство, но, по крайней мере, там есть свет. И я вижу ее. Кабина лифта стоит словно большая коробка посреди этого кошмара. Стоит, двери открыты или их попросту нет, но мне это не важно. Важно, что вот она кабина, и там горит свет. Но как только я делаю шаг в ее сторону, она, покачнувшись разваливается словно карточный домик. И свет гаснет. А самое ужасное, что ровно с приходом полной темноты я понимаю, что я в этом подвале не один. И тут я просыпаюсь. Черт, как же мне каждый раз страшно. И почему-то связано это с гребаным Пашкиным этажом, с Пашкиной квартирой? А бывают еще и модификации этого сна. Там полный п… Лучше и не рассказывать. Да и хватит уже. Снова хочу об одном, а примешиваю еще кучу всего.
Итак, по делу. Про гитары, про Жало, и про наши с братом надежды и опоры. Хотя нет, уже снова темная ночь, а я еще этот сон, как назло, вспомнил. Пойду отвлекусь, почитаю или телек посмотрю. Завтра допишу. Чао, дневничок.
P.S. Ха-ха… А модификации сна следующие. Либо после забега на следующий от Пашкиного этаж, оказываясь в той же темноте, я слышу какой-то вой или крик снизу, после чего раздается топот бегущего вверх нечто, сопровождающийся бормотанием таким, знаете ли, гнусаво-скрипучим и вроде бы ласковым голосом «Не уйдешь, не уйдешь… Все равно догоню…». Эта вариация сна до лифта не доживает, я просыпаюсь этажей через пять, когда этот голос звучит практически за спиной, и той же спиной, я ощущаю чье-то прикосновение к моему плечу.
Или другая, опять-таки спустя два-три подъема на верхние (как мне кажется этажи), я замечаю, что кто-то стоит в углу. Такая маленькая сгорбленная фигурка и что-то еле слышно шепчет. Объяснения нет, но я подхожу к ней, с явным желанием чем-то помочь или хотя бы поинтересоваться что случилось, что происходит и так далее. Но не успеваю этого сделать. Эта фигурка разворачивается, и я вижу отвратительного вида старуху с маленькими близкопосаженными глазками, которые словно иглы пронизывают меня своим ненавидящим взглядом, а рот, полный острых обгрызанных зубочисток-зубов,
P.S.2 А пугает в этом сне на самом деле только одно… Почему я один? О, где же ты, брат?
Сначала думал вчерашнее полистать, не закончил мысль-то, про Жало так и не дорассказал, но увидел количество написанного за вчерашний день и послал все это подальше. Если я буду писать, а потом еще и перечитывать, то точно только этим и буду заниматься, а мне скоро и думать-то некогда будет. Так что из двух зайцев я выбираю одного, и это «написание», а не «чтение». Пусть так и будет. Что в башку приходит, то и записываю, а писал ли об этом уже или нет – мне как-то фиолетово. Буду надеяться на память. Все-таки шестнадцать, а не шестьдесят один. Так, что же дальше?
А дальше вчерашний разговор с Пашкой-Жалом. Да, да… Поговорили и обсудили, и как я вчера упоминал, брательник в этом сильно помогал. Пашка сначала смеялся. То ли от того, как мы все это преподнесли, точнее, преподносили, то ли еще отчего-то… не поверил, может быть, в серьезность намерений. А потом вдруг взял и со всем согласился. Басом, говорит, буду. Дядя – тенор, а я бас. И заржал, зараза, еще громче. А я только в тот самый момент и подумал, что раз дядя-то певец, пускай и оперный, знакомства наверняка разные водит, может быть и оттуда в итоге что-то перепадет, а? Но и об этом думать пока рано, но все-таки подумал. Хитрец? Конечно. А куда деваться? Связи в любом случае не помешают.
К тому же я уже встал на рельсы мечты. Мы встали. Я и мой брат. Машинисты вагонеток (может, так группу назвать? Ха-ха).
Итак, можно сказать определились по некоторым позициям. Группа теперь есть. В ней уже три человека. Если бы кто-нибудь согласился быть барабанщиком, больше и думать было бы не о чем. Я имею в виду состав группы. А так… Вопросов меньше не стало. Еще и играть пока никто и ни на чем не умеет… Хотя Жало помнится на пианино учился – был у него такой период в жизни, когда и его хотели с творческой родней поравнять – не вышло. Это поможет? Вряд ли. Но уточню у Пашки. А так-то Жало заявил, что согласен на все сто. Очень уж на него очень сильное впечатление довод нашего отца произвел – все девки ваши, Жало аж засветился. И это хорошо, мотивация вещь великая. Еще и об инструментах, сказал, подумает, вроде есть у него кто-то из знакомых или опять-таки родственников, кто в этом деле «волочет», то есть понимает, или даже есть у кого-то что-то. До конца не понял, Жало загрузился думками о девчонках, а потому все остальное обещал легко и непринужденно, и, главное, неосознанно. Потом этот пункт разберем более подробно. О, вот и мама встала. Слышу закопошилась. Угу, точно. Стоп. Похоже, отец тоже – значит снова на сутки сегодня. Отлично! Хата в нашем полном распоряжении. Пойду, покемарю все-таки еще. Посидел, пописал, и сон вернулся. А то еще сейчас и родители услышат что-нибудь – лишние вопросы только. Всё. Передых.
А этот все спит. Смотрю вот на него – проверяю, так сказать, гипотезу, что если на тебя кто-то смотрит, то ты обязательно почувствуешь, даже если спишь. Но видимо мой брат ни о каких подобных теориях и слыхом не слыхивал, а потому спокойно сопит себе в две дырочки в какой-то дурацкой позе. Он постоянно спит в каких-то странных позах, понятия не имею, может быть, и я тоже, мне-то на себя со стороны не взглянуть, но позы брата меня иногда даже как-то пугают. Бывает, так вывернется, что у меня сомнения появляются – может ли живой человек в подобной позе лежать, спать или вообще жить. Да, да. В детстве я даже пару раз вставал, подходил к нему и прислушивался дышит или нет, или просто смотрел замирая, дабы уловить движение его грудной клетки. В этом момент мы оба, думаю, выглядели, не лучшим образом. Один лежит в непонятной позе, другой стоит рядом, застыв в еще более странном положении, смотря на лежащего. И так секунд тридцать, а то и больше. Как вам такая фотография? Во-во.