Дитя неба и земли
Шрифт:
– Как вас зовут?
Слуга, вопросительно подняв на лоб светлые брови, ткнул самого себя в грудь большим пальцем.
Килин улыбнуся и кивнул.
– Кельвин, господин.
– Меня пока зовут Килин. Надеюсь, скоро я смогу сообщить вам имя, которое даст мне отец.
По бросающимся в намётанные глаза приметам Кельвин был из тех незаменимых слуг, без которых на кухне невозможно приступить к готовке, псы изнывают на псарне, выходит из берегов отхожее место, хозяин не может встретить гостей-кнехтов, а хозяйка окончательно теряет шпильку с драгоценным камнем.
– О, – протянул невысокий человек, –
Молодой наследник глубоко кивнул, превращая жест в почти поклон.
Слуга улыбнулся тонкими губами:
– А теперь, господин Килин, пожалуйста, принимайте ванну. Будет жаль, если вода остынет. Я спущусь, чтобы принести ещё…
Слуга поклонился и сутуло отступил к дверям, замыкая их за собой. Птахи стекли обратно на сидение, из недавних существ со стержнем обращаясь в жидкость. Обе не шевельнулись освободить территорию для купания уже сформированного мужчины. Килин разделся, не обращая на них внимания. У птах всегда были дела поинтереснее, чем пялиться на голых.
– Ассимилируйся, – заковыристо подбодрила беловолосая.
Женщины приникли друг к другу, чтобы отдохнуть, но тут же подкинулись, стоило Кельвину стукнуться в дверь наполненным бидоном.
– Вот ещё, господин Килин… Отдыхайте…
Кельвин плавно подцепил бидон и спустил в купель половину, от которой два лица обдало паром.
– Уф! – выдохнул наследник Лорда.
– Оставлю здесь… Если захотите сделать горячее, в этой ёмкости она ещё долго будет остывать.
– А что потом с водой? – заинтересовался сын Лорда.
– Спустим завтра утром, не будем вас беспокоить. Видите затычку в борте?
– О, спасибо большое, – приветливо отозвался Килин.
Слуга с поклоном удалился, женщины-птахи стекли обратно на кресло, уютно созерцая с подушек своего юного подопечного, расположившегося в купели, от которой густо поднимался пар. Водная дисперсия лёгкой блестящей плёнкой оседала на длинной шее и крепких плечах. Купелей на небесах не было, как и древесины. Килин иногда купался в горных источниках. Воспитатель и посетители редко составляли ему компанию, с безопасного расстояния морщась на его детский энтузиазм, будто он насильно затаскивал их в мокрый холод, сочащийся из недр земли.
Купание в купели напоминало пребывание в горячем источнике, будь Килин на месте Лорда-основателя, он бы выстроил свой замок где-нибудь у таких источников, чтобы не приходилось тащить вёдра в купель. Куда как проще самому пройти к воде. Размышления были далеки от реальности, молодой наследник устроил темноволосую голову на влажный от парящего жара полированный бортик.
В дверь деликатно, даже игриво постучали. Наверное, стоило запереть засов, чтобы не принимать больше посетителей. Перекрытия были так толсты, что пришедшие не ждали ответа постояльца, а просто заходили после стука. Килин, конечно, не успел бы выбраться из купели, зато телохранительницы уже стояли по обе стороны от него, демонстрируя непрерывную неусыпную службу.
– Интересный посетитель, – не удержался Килин, увидев пришедшего во всей красе.
– Мало что может сравниться с интересностью вашей личности, – не обескуражено хмыкнул Шах-мехди, с хищной грацией садясь на прежнее место птах. Темноволосый мужчина повернул голову и опустил
– Давно вы узнали о своём происхождении? – светски завёл разговор воин Даерне. Можно подумать, собеседник так же безмятежно сидит перед ним на кресле, а не размокает в полукипятке… Давно обжившийся в равнинном замке Шах-мехди ещё и не стеснялся разглядывать двух телохранительниц, статуями замерших по обе стороны от голого мужского тела.
– Сколько себя помню, знал, – пожал плечами Килин. Пожалуй, действительно было странно смущаться мужчиной, когда над душой уже стоят две женщины. Единственно, женщины – свои…
– Очень интересно. И что же вам сообщили?
– Что мой отец – правитель на поверхности.
– И всё? – Шах-мехди нагнал на лицо удивление. – Вам не говорили о том, что ваш отец воевал с народом вашей матери?
– Про войну, конечно, знаю, – незаинтересованно кивнул Килин.
– Про то, что он пригласил нас?..
Килин сидел с опущенными глазами.
– Видимо, он не слыхал, что если заговоришь с нечистью, она привяжется…
Губы Шах-мехди разомкнулись, выпуская тихий, будто искренне весёлый смех. Нисколько не огорчённый он поднялся и скрылся за бесшумно закрывшейся дверью.
– Линке, – впервые обратился по имени Килин. – Я допустил ошибку?
– Время покажет, – внешне незаинтересованно откликнулась беловолосая птаха.
Первые лучи рассветного солнца обшарили равнину, нащупывая серые опоры Пер-Моншаля и, как механизм, ожидающий отмашки, запуская людскую суету в большом муравейнике. Первыми подхватились слуги, вскакивающие раньше скотников. В очаги полетели поленья, ожил жар, который в холодных стенах не тушили всю ночь, но позволяли вяло потрескивать тёплыми ночами.
Заспанные кухарки впрягались в свой каждодневный необходимый труд, грубыми рабочими руками вываливая на столы поставленное с вечера тесто и с силой наминая его прелые рыхлые бока, чтобы выпечь хлеба на всех, начиная с мальчишки-подпаска и заканчивая Лордом.
Покои благородных отделял от этой шумной суеты целый этаж, в просторах которых кстати увязали кислые запахи невыпеченной сдобы.
Утром подтянутый и свежий Килин нашёл отца по скоплению кнехтов. Две телохранительницы успешно помогали рассечь толпу, набившую просторный коридор верхних покоев.
У двери с предвкушающим ожиданием стояли сорок-пятьдесят подданных Пер-Моншаля в одеждах травянистых цветов. Мужчины не осмеливались допустить контакт с не грозными, но сильными телами небесных, с пути троицы расступались. Старшие, успевшие застать войну, старательно оттесняли запальчивых младших со сверкающими непокорными глазами, неубеждёнными тщедушными телами воительниц.
Птахи никогда не искали людской покорности. Девы-телохранители готовы были прибегать к физической силе ради подопечного, который проходя мимо громоздких фигур вежливо здоровался, не намекая на своё владетельное положение, упирая вместо этого на простые узы кровной связи. Дескать, разрешите пройти к отцу, а то, что отец – Лорд – вторично. Без сомнений, кнехты столпились перед комнатой по его душу, поэтому отказать не могли.