Дневник ангела
Шрифт:
Хазбулатов:
– Не надо щекотать мне ухо! И потом я не намерен пороть этот бред!
Мальчик (со слезами на глазах):
– Пороть?!... А вы газету купите?
Никита Михалков (с другого конца стола):
– Да, ну и что, а какая, батенька, разница?
Хохот за кадром.
Хазбулатов:
– Разница... заразница...
Председатель:
– Почитаем акт.
Адвокат (И.Кобзон в женском парике, с косичками):
– Я скажу...
Боннер:
– Как Ваша фамилия?
Кобзон:
– Кобзон.
Боннер:
– Вот
Хазбулатов:
– Я продолжу, - и хотя я буду говорить то, что в кругах товарища Чубайса и его паскудной газеты, (мальчик сильнее прижимает пачку "МК" к груди) я повторяю, газеты "Завтра" называется мелкобуржуазным бредом, но все равно я буду об этом говорить, потому что у меня так написано, и я это буду говорить, а вы это будете слушать.
Церемониймейстер (влезает в кадр):
– Акцент, акцент, Руслан, это не тот акцент, - не сбивайся! Извините.
Хазбулатов:
– Спасибо, товарищ, я не собьюсь. Вот видите, товарищи, нас любят, потому что нас волнуются... то есть... ну вы поняли, за что я хотел сказать...
Мальчик и Кобзон (хором):
– Читайте акт, душка!
Хазбулатов:
– Я прошу не давить. Так вот. Ввиду тяжелого положения на южных фронтах мы отозвали три мотострелковые дивизии с русско-албанских границ и перебросили их ближе к нашим драгоценным очагам. (хохот за кадром) Между прочим, в этом нет ничего пока смешного - погибли сотни человек и погибнут ещё столько же. (хохот) Одесса и Севастополь лежат в руинах. (хохот) Николаев пал только вчера, Наташа Королева держалась до последнего, до последнего чего? Но я думаю, что её тоже будут бомбить. Вы спросите, как же могут мотострелковые дивизии столь нагло бомбить укрепленный тройным кольцом гаубиц двадцатикилометровым минным полем город? Вы будете правы таки никак. (хохот) Они и не бомбили. (хохот) Бедные мальчики пали все смертью храбрых не доходя до Гданьска. Краснодар бомбили из космоса, Ялту из сострадания. Война есть война! И не надо смотреть на меня такими глазами, как будто я выступаю с кандидатской программой! Так, на это, кажется записи кончаются. Федя Палкин, ты слышал обвинение? Говори! (редкие смешки)
Мальчик:
– Товарищ председатель суда, граждане судьи и...
Боннер:
– Не тяните резину, товарищ; по существу.
НДП:
"Рука бойцов колоть устала и ядрам пролетать мешала."
Мальчик и Кобзон (хором, перебивая друг друга):
– Спасибо, товарищ Боннер, как я счастлив, что смог воспринять от Вас столь высокий совет! Именно существо! Еще и ещё существо!
Хазбулатов (привстает и шарит взором по столу):
– Где?
Кобзон (сморкается; хохот за кадром):
– Бедное существо, очень бедное существо. Я имею ввиду... Вы думаете, я имею ввиду своего подзащитного? Нет!..
Моисеев (Кобзону):
– Я попросил бы уточнить Ваше особенно второе "нет".
Боннер:
– В зале находится товарищ Дугин, друг покойной, пусть уважаемый суд милостиво разрешит мне дать
Хазбулатов:
– Пожалуйста, только покороче.
Дугин:
– Я быстро. Я в самом деле знал эту самую покойную. А она была очень покойной. Самой покойной. После, конечно, Влада Листьева. Жаль такую покойную. Очень жаль. У меня все. Спасибо.
Кобзон:
– Видите, вы теперь все видите?!
Хазбулатов:
– Суд зашел в тупик, объявляю перерыв.
Мальчик:
– А выходить будем?
Михалков и Моисеев (хором):
– Нет!
В Студии. Ведущий (резко просыпается):
– ...О рыбах! То есть, нет! о грибах!!
Мальчик:
– Стойте, стойте, товарищи, граждане судьи! но мы же не знаем... кто это такая - леди Диана!
Хазбулатов:
– Никто не знает, что такое Бермудский треугольник.
Боннер (стуча ладонью по столу):
– А какая разница?!
Моисеев (устало):
– Вообще никакой.
Хазбулатов:
– Ну вот и слава Богу, а то я было подумал, что мы тут, с позволения сказать, дурью маялись.
В Студии. Ведущий:
– ...И вдруг оказывается, что он в бане, и вокруг моются грибы. (портрет С.Курехина с грохотом падает на пол, у Андрогина вырастают рога)
НДП:
"Columbarium Pictures"
представляет музыкальное шоу
"С легким прахом!"
Ночь. Луна. Облака. Кладбище.
Она (в русской рубахе):
– Ты кто, мать твою так?
Он (бритый, в очках и свитере):
– Я байкер из склепа, не бойся меня!
Она (заламывая руки):
– О, нет! Опять МакКлауд, мать его так!
Он (обнимает ее):
– Нет, я просто хороший парень.
Она (прижимается к нему; громким шепотом):
– Сейчас всем будет очень страшно, мать нашу так!
Он (предельно мрачно):
– Утекай. (достает ножницы)
Вдалеке зажигается новогодняя елка.
Звучит песня.
Не прячьте ваши трупики
По кадкам и шкафам.
Съедайте ваши трупики
Иначе быть беде.
Иначе ваши трупики
Повылезают там...
Иначе ваши трупики
Повылезает где?!
Повылезают где?!
В это время раскрываются могилы и из них вылезают Листьев, Меркюри, Тальков, л.Диана, Чубайс, Мень, Холодов и другие. Все поют припев песенки.
Между ними фланирует с микрофоном Якубович.
НДП (бегущая строка):
"В этот сюжет Чубайс попал по ошибке" (3-4 раза)
Слов и музыки почти не слышно - грохочет салют с фрагментами концерта Ж.
– М.Жарра. Всеобщее ликование среди могил. Серпантин, конфетти, дети.
ЗТМ.
В студии.
Церемониймейстер:
– ...И всех интересует вопрос: как же теперь встречать Новый год?
Дома. Тетушки-статисты:
– Кого ещё интересует этот дерьмовый вопрос?
Церемониймейстер:
– Извините (хохот за кадром), для некоторых людей это очень серьезная проблема - Новый год, для нищих, например, сирот, бомжей, беженцев, матерей-одиночек, настоящих охотников за рыбкой-бананкой...