Дневник лабуха длиною в жизнь
Шрифт:
Минут через десять после какого-то непонятного торчка с невероятной силой разболелась голова.
– Ты что, не мог предупредить, что будет болеть голова?!
– предъявлял я претензии к Комару.
– Откуда мне было знать, что у тебя будет болеть голова?
– оправдывался он.
– У меня же не болит.
– Ну конечно, ты привык пить всякую дрянь!
– Сам знаешь, не всегда есть возможность выбирать.
После смерти матери жил он один в большой трехкомнатной квартире с двумя балконами на улице Руднева. Когда отец был жив, они занимали весь этаж, состоящий из десяти комнат. Со временем
Через несколько дней, проезжая мимо его подъезда, я увидел его, сидящего на ступеньках с опущенной на руки головой.
– Привет, Комар, что случилось?
– Ты представляешь, - подняв голову с усталыми глазами, начал он, - вчера вечером пришел ко мне этот мудак.
– Какой мудак?
– Да сидели когда-то вместе.
Трясущимися руками Комар прикурил сигарету.
– Попросился переночевать на одну ночь, - продолжил он, волнуясь, - я как чувствовал, не надо было его, в дымину пьяного, пускать. Ты же знаешь, за мной контора все время приглядывает, только и ищут, падлы, повод отмести хату.
– Знаю.
– А от этого шныря всегда были одни проблемы, которые мне сейчас на х... не нужны!
– заводился Комар, поднимаясь со ступенек.
– Ну и?..
– Ну и окочурился он, сука, ночью!
Я смотрел на него во все глаза.
– Ты имеешь в виду - умер?!
– Да, сука! Издох в моей квартире, и что мне теперь делать?!
– водил глазами по сторонам вконец расстроенный Комар.
– В контору затаскают, хату отметут!
– безнадежно махнул он рукой.
Думаю, он успел приложиться с утра к кукнару. Поговорили еще с минуту, мне нужно было ехать. Жаль беднягу, один он, некому вступиться перед властями. Через некоторое время ушел он мотать срок по четвертому разу.
Натан и Марина
Завтра - Первое Мая. Мы ехали с оркестром таксомоторного парка куда-то за город давать концерт. Натан взял с собой жену Марину, симпатичную блондинку с белоснежной кожей. Со мной была Наташа. Нам выделили большой львовский автобус. Натан всех веселил. Сыпались шутки-прибаутки. С женой Мариной он почти никогда не выходил на люди. Позже я узнал причину этому.
Благополучно дали концерт, начальство не поскупилось, и нам накрыли приличный стол, на котором стояло четыре бутылки водки. Чуть позже докупили еще две. Наташа выпила две рюмки водки, я курнул. В процессе гулянки я обратил внимание на Марину, довольно часто прикладывающейся к рюмочке, и Натана, что-то зло шипящего ей на ухо. Сам он никогда много не пил.
Гулянка закончилась. Натан пригласил меня с Наташей переночевать у него. Вместе с Мариной, с шестилетней дочерью и бабушкой жены он жил в большой трехкомнатной квартире. Натану не нравилась ворчливая бабушка. Как-то рассказывал мне и Наташе, что время от времени он в валенок вкладывает утюжок и тихонько бьет бабушку по печени. Наташа возмутилась:
– Что, в самом деле?!
– Да нет, Наташа, он шутит - успокоил ее я.
Бабушка и ребенок
– Эдик... я тут что-то хотела сказать...
Не успела она договорить, как заскочил Натан и грубо ее утащил. Послышались глухие удары по телу. Натан "воспитывал" жену. Позже он мне признается, что Марина - алкоголичка и временами к концу вечера падает лицом в салат. По этой причине он старается не ходить с ней на вечеринки.
Сумасшествие
То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.
(Шопенгауэр)
Выросши в стране, обучающей молодежь научному атеизму, я знал, что Бога нет. Но если все-таки он есть, то дал человеку свободу вершить судьбу свою и поэтому не ответственен за человеческие деяния.
Первые дни мая. Холодные дни позади. Деревья играют молодой листвой. Жить хочется. С утра отгремел майский ливень, и сразу же за ним выглянуло веселое солнышко, осушив слезы мостовых.
Я пришел к родителям позаниматься на пианино - скоро сессия. Закончив заниматься, направился к "Аппендициту". Около кафе грелись на солнце лабухи. Заметив Кабана и Денегу, я присоединился к ним.
– О!
– произнес Денега.
– Как раз тебя хотел увидеть.
– Шось трапылось?
– спросил я его по-украински.
(Почти все лабухи города между собой общались по-русски.)
– Не, ничего не случилось, просто одна чувиха была у вас в ресторане и хочет с тобой познакомиться.
– Не-е, не хочу!
– уверенно ответил я.
– Чего?
– глянул на меня Денега.
– Кстати, чувиха симпатичная.
– Не хочу!
– Ты что, заболел?
– Я в порядке.
– Чего ты пристал к нему, - вмешался Кабан, - у него сейчас клевая чувиха.
– Ну и шо?
– удивился Денега.
– Пойдем, - обратился к нему Кабан, махнув головой в сторону кафе.
– Начнем день.
Ресторан был полон. Благодаря паре башлевых клиентов мы неплохо заработали. Закончив работу поздним вечером и находясь в хорошем настроении, я ехал к родителям. Сегодня первая теплая ночь. Открыв в машине оба боковых окна, я не спеша, закурив сигарету, ехал к маме. Не знаю, что на меня нашло, но машина поехала не к маме, а к нашей с Ирой квартире. Жизнь моя и до этих пор не была обделена событиями, но с этой ночи...
Я остановился у подъезда и подошел к своей двери. С тех пор как разбежались, прошло уже более года. Я тихо подошел к окну. Форточки были открыты. Из слегка освещенной комнаты доносился приглушенный мужской басок и время от времени кокетливый Ирин смешок. Я присел на ступеньку у двери. "Как же я по ней соскучился!" Услышал ее голосок - и нахлынули воспоминания.
"Что со мной происходит? Откуда такое волнение? Ведь у меня сейчас самая лучшая девушка в мире, ведь я уже надеялся, что выздоровел от этой сумасшедшей любви!" Вся юдоль моих страданий медленно испарялась. Я не понимал, что происходит со мной. Поднялся и тихо постучал в дверь! "Что же я делаю?! Сумасшествие какое-то!" Ира подошла к двери.