Дневник мамы
Шрифт:
За плечами отца гражданская война, служба в Красной армии, партийная работа, комиссарство в полках, работа в Петербурге и Москве, борьба на фронтах с Колчаком и Деникиным.
Анна Андреевна – сельская учительница, симпатичная, светлая, маленькая девушка, дочь зажиточных родителей, уважаемых во всей округе.
Оба грамотные, активные люди, оба за новую жизнь.
Появление молодого эрудированного человека, стройного, красивого, повидавшего жизнь, не осталось незамеченным для молодой учительницы.
Иван Егорович проводил в жизнь
Иван Егорович, безусловно, был первым человеком. К нему шли люди за разрешением любого вопроса. Он решал их, как подсказывало ему понимание новой жизни. Наверное, он не обижал ни бедных, ни зажиточных людей, на которых сама революция определила гонения. Иначе он не был бы исключен из партии и репрессирован в тридцатые годы.
С лета 1921 по 1922 он жил и работал в деревне Толково. Ему шел тогда 30 год. Надо было думать о семье, строить свой дом. Войны к тому времени все закончились, восстановился мир.
Они встречались каждый удобный случай. Моя мама полюбила отца искренне, чисто, нежно, первый раз в жизни.
Она была молода, активна, грамотна, обворожительна в своей неповторимой внешности со светло-русыми волосами, серыми задумчивыми глазами. Маленькая, аккуратная, с хорошо сложенной фигурой. Строгая, интеллигентная девушка увлекла моего отца в невиданные, глубокие дали любви. Никакая практическая, материальная сторона для них не существовала. Они хотели жить вместе, быть всегда вдвоем, не думая ни о чем больше.
Отец мамы – Андрей Иванович Титов, купец второй гильдии, к этому времени умер. Осталась вдова – Марфа Матвеевна с тремя детьми. Все имущество Марфы Матвеевны конфисковали. Остался только дом и богатый большой сад. Кое – какие вещи, украшения и золотые деньги бабушка припрятала на “черный день”.
Анна восторженно встретила революцию. Она слыла настойчивой и смелой, ей нравилось все новое и справедливое. Она верила в светлое будущее и как могла приближала его. Но не приученная с детства к тяжелому труду в крестьянской семье, она не понимала, что неблагодарный труд из-за куска хлеба может погубить ее, что он задавит в ней все хорошее, нежное, красивое, ее мечты, ее любовь к природе, искусству и даже к жизни.
В 1922 году Иван Егорович попросил руки Анны у ее матери.
Марфа Матвеевна сказала, что дочь еще молода, если он будет ждать год, тогда она посмотрит, а затем сердито добавила: “Не пара она тебе!”
На самом деле Марфа Матвеевна и не думала выдавать дочь за коммуниста – «красного петуха», как она его называла. Все время бранила и ругала дочь до за то, что та слышать не хотела о других женихах.
Марфа Матвеевна ругалась:
–Не бывать этому замужеству, пока я жива, чтобы ты стала нищей, «красной», чтобы ты связалась с этим «красным петухом!»
Но Анна думала настоять на своем. Молодые люди встречались, ждали окончания завещанного года, чтобы опять обратиться к матери невесты.
Они
Прошел год. Отец вторично попросил руки Анны. На сей раз Марфа Матвеевна наотрез ему отказала. Это опечалило влюбленных. Они договорились пожениться без согласия матери. Поэтому как не бесновалась Марфа Матвеевна, но Анна ушла к моему отцу тайком.
Было лето, приближался праздник – Троицын день. В этот праздник организовывались ярмарки в больших деревнях. Такая ярмарка была организована в деревне Пашковка, что в двух километрах от нашего хутора. Отец предупредил брата, что приведет в дом жену, чтобы они готовились.
На ярмарку приехала моя мать. Днем влюбленные обвенчались в церкви, а вечером отец пришел в дом Федора с мамой. Анна пришла в том, в чем была на ярмарке.
Когда Анна не вернулась домой, Марфа Матвеевна догадалась, что дочь ушла к Ивану. Она написала дочери бранное письмо и пригрозила, что не даст ей приданного: “Пусть как ушла, так и живет. “
Молодых не очень это расстраивало, они сами как – нибудь заведут свое хозяйство. Отец и словом не обмолвился, что ему что-нибудь надо.
Встретила Анну семья брата не очень приветливо.
В доме дяди Федора хозяйкой была тетя Настя. Семья была большая – трое взрослых и четверо детей. Восьмым членом семьи стала моя мама. Условия жизни для нее в доме дяди Федора были намного хуже, чем у родителей.
Анне Андреевне было горько, обидно и скучно, но рядом был любимый человек, и это украшало ее жизнь.
Тетя Настя говорила нам потом, что наша мать была неженкой, не умела выполнять крестьянскую работу, а мечтала работать в школе, учить детей.
“Да кто за нее стал бы что-то делать по хозяйству? Революция отменила прислуг!» – говорила тетя Настя.
Невестки не совсем понимали друг друга. Тетя Настя вряд ли могла уступить часть своего хозяйствования. Ее все слушали. Она была непререкаемым авторитетом для всех членов семьи.
Совместная жизнь моей матери с семьей дяди Федора была недолгой. Братья разделили имущество. Федор взял себе новую избу и перестроил ее за два километра от нашего хутора. Старый дом оставил моему отцу. Отец говорил, что брат обидел его в дележе, но претензий к Федору не предъявлял.
Так мама и папа остались вдвоем. Им принадлежало семь десятин земли, изба, построенная дедом Егором, две коровы и старый конь.
Конь Сивко был настолько стар и упрям, что в упряжке бил ногами по телеге или саням, после чего их приходилось ремонтировать. Одна из коров лягалась и при дойке молоко выливалось на землю. Другая корова – маленькая, смирная, ласковая Коза, так ее называли за небольшой рост, давала очень мало молока. Парное молоко Козы было для нас самым большим лакомством.