Дневник путешествия Ибрахим-бека

Марагаи Зайн ал-Абилин

По причине этой крайней нерасторопности владельцев земли здесь за последние годы развернули дело несколько армян, русских и иранцев. Они прибыли сюда с небольшими суммами и за малый срок на торговых операциях с фруктами нажили миллионы, нанимая себе в качестве работников самих же землевладельцев.

Но самое большое зло, зло, против которого нет средств, — это распространение среди нашего народа обычая курить терьяк. Большинство жителей разных сословий подвержено этой трудноизлечимой болезни.

Многие нечестивцы, стремясь освободиться от обязанностей совершать намазы, соблюдать пост и закат [172] и ходить в хадж, бросили истинную мусульманскую веру и, рискуя счастьем своей земной и загробной жизни, примкнули к религии Баба, [173] которая является чистейшим безбожием и язычеством. По их учению, основная причина всех неурядиц — это безработица и отсутствие просвещения. Но если бы у каждого человека был бы кусок хлеба и хоть немного знаний, он никогда бы не вошел в это сообщество,

цель которого — ниспровергнуть весь мир.

172

Закат — подать, взимаемая с имущества и доходов мусульман в пользу бедных.

173

Религия Баба — религиозная секта, возглавлявшаяся Бабом (1820 — 1850), который возвестил себя пророком. Учение Баба, изложенное в книге «Байан» («Откровение»), объявляло Коран и шариат устарелыми. Баб выступил против несправедливостей и притеснений правителей и духовенства, поэтому привлек на свою сторону народные массы. Бабидское восстание распространилось на весь Иран, но было подавлено шахскими войсками в 1850 — 1852 гг. По сути своей бабидское движение было выражением антифеодальных и демократических устремлений крестьянства, мелкого духовенства и ремесленников, облеченное в религиозную форму. Зайн ал-Абидин, находясь в то время вне пределов Ирана, не был свидетелем этого движения и не смог понять его сущности, восприняв сугубо отрицательно только форму, т. е. отказ бабидов от соблюдения предначертаний Корана. Кроме того, требование бабидов отменить частную собственность и установить общность имущества, естественно, не могло встретить у него сочувствия.

В этом обществе наблюдается сильное влияние нескольких бессовестных вельмож и жестоких догматиков, т. е. тех ученых бездельников, которые хулят все доброе.

Главарь этой группы, замышляя, как известно, возродить еретическое учение «Аламута», [174] использует в своих целях притеснения правителей и невежество народа, задавленного предрассудками. Он с самого начала жалкими подачками обещаний, на которые падок народ, обманывал его, а после того как полетели головы с плеч и были разрушены дома, он бесстыдно поднялся еще выше, чем прежде, и завопил: «Я твой бог, а не Али!».

174

«... еретическое учение “Аламута”...» — намек на учение секты исмаилитов (см. прим. 172). Один из орденов этой секты назывался орденом ассасинов. Последние занимали ряд крепостей и замков, среди которых наиболее укрепленным был замок Аламут, расположенный в горном районе к северо-востоку от Казвина. Ассасины во главе с Хасаном Саббахом захватили этот замок в 1090 г. Аламутские шейхи господствовали в горных районах Ирана до 1256 г.

Ради удовлетворения своего мятежного духа, движимый враждой к некоторым тиранам, этот злосчастный закрыл глаза на интересы родины и права своих сограждан и бросил огромный камень раздора. Исступленно жаждая власти, он воспользовался как предлогом для создания своего общества тяжелым положением государства, которое является его родиной и хранит прах его предков. Он в полной мере проявил свой страшный нрав и возрадовался тому огню, который зажег. Страдая постыдной болезнью, причиняющей ему тяжкие муки, отчаявшись излечиться, он поднялся на спор с самим господом богом. А имея такое лицо, при взгляде на которое и стена содрогнется от отвращения, он принял на себя титул «Благословенное совершенство».

Удивительнее же всего то, что он, как довелось слышать от верных людей, похвалялся в припадке тщеславия перед своими приближенными: «Я, используя в Иране свое могущество, затею крупную игру и так или иначе выиграю ее, потому что Наср ад-Дин шах, уничтожая людей за принадлежность к бабизму, [175] полагает, что искореняет бабизм, но в действительности-то уничтожает иранцев, а это нам только на руку».

Господи правый! Посмотрите только на черствость этого сердца! Можно подумать, что он сам из Америки или Африки, что его не осилит и огонь, а остальные иранцы — прах, пепел, и он может спокойно отправлять соотечественников на смерть и еще похваляться своей бесчеловечной жестокостью!

175

Бабизм — движение сторонников Баба (см. прим. 167).

Если внимательно вчитаться в его религиозные книги, то по сути дела нельзя увидеть в них ничего, кроме напыщенных и громких арабских и персидских слов, вроде: «великое дело», «славное перо», «совершенство поступи», «священные лица», «великие ветви» и прочее, и прочее.

Он внес свои изменения и в предписания святого шариата, и выведенные им законы, как теперь очевидно, смешаны из священных книг зороастризма, [176] христианства, маздакизма, [177] исмаилизма [178] и даже с приместью язычества, но выражают они одну сущность — властолюбие и безверие.

176

Зороастризм — религия древних народов Средней Азии, Азербайджана и Ирана. Характерными чертами зороастризма были: представление о борьбе в мире двух начал — добра и зла, почитание огня, запрещение погребения трупов (их оставляли

на съедение животным). Основание этой религии предание приписывает пророку Заратуштре, имя которого греческими авторами передавалось как «Зороастр».

177

Маздакизм — крестьянское движение, облеченное в религиозную форму. Названо так по имени его руководителя Маздака (ум. 529). Широкое распространение это движение получило в Персии на рубеже V — VI в. Согласно учению маздакизма, в природе есть три элемента: вода, огонь и земля, смешение которых дает положительные и отрицательные явления; извечная борьба между добрым, светлым, разумным началом и тьмой кончится торжеством света в результате истребления «людей зла». Маздакизм, выдвинувший ряд социальных требований (равенство всех людей, общность земли и другого имущеста), отразил чаяния крестьянских масс.

178

Исмаилизм — религиозное учение исмаилитов, приверженцев мусульманской шиитской секты, возникшей около середины VIII в. в арабском халифате. Свое название исмаилиты возводят к потомку первого шиитского имама Али-Исмаилу, которого они считают седьмым и последним имамом. Исмаилиты, широко используя социальную демагогию, нашли много сторонников среди крестьян и горожан. Исмаилиты разработали идеалистическое учение о мировом разуме и мировой душе. В эпоху империализма исмаилиты выступают в роли агентуры английских колонизаторов.

В Италии во многих городах поставлены бронзовые статуи Колумба, первооткрывателя Америки, и надпись на их основании гласит о том, что люди считают его великим «патриотом» и всемерно почитают. Так вот и этот господин, т. е. глава бабидов, [179] разрушающий свою родину и льющий кровь своих соотечественников, тоже присвоил себе высокое имя патриота, а сам отсиживается в чужих краях.

В каждый религиозный праздник он, выманив разными хитростями у своих простодушных сограждан большие суммы под видом сборов и богоугодных пожертвований, одаривает ими чиновников иностранных государств, чтобы самому жить спокойно. И эта милая личность, научившись сплетать по-арабски рифмованную прозу, выдает свои словеса за божественную книгу откровения, а себя за божьего наместника! Бедняга не ведает о том, что:

179

«... этот господин, т. е. глава бабидов ...» — имеется в виду один из учеников Баба — Беха-Улла, идеолог буржуазии, ставший защитником интересов иностранного капитала. Беха-Улла и его приближенные проживали в г. Акка (теперь Северный Израиль), на что и намекает автор. Беха-Улла (ум. 1892) выступал против национальной независимости Ирана и проповедовал космополитизм (он заявлял, что каждый человек должен любить не свою родину, а весь мир), что было на руку империалистам в Иране. Именно эти идеи бехаизма подверглись резкой критике Зайн ал-Абидина (см. стр. 146 перевода).

Не всяк, кто шапку заломил и гордо сел на трон, На самом деле управлять страною одарен.

Короче говоря, все это — лишнее доказательство бедственности Ирана и иранцев. В Египте мне каждый день доводилось слышать о положении бабидов. Эти несчастные, живя в сирийском городе Акка, ни одного часа не проводят со спокойным сердцем. Всякий раз, когда происходят какие-нибудь перемены в тамошнем правительстве или же назначают нового губернатора, они до тех пор не могут быть спокойны, пока различными подарками и подношениями не расположат его к себе. Если же они замешкаются с подношениями и взятками, то власти так или иначе вынудят их к этому.

Хотя вслух иностранные чиновники величают их руководителя «Шейх персов», но про себя они отлично знают, какой ему уготовлен конец. Однако поскольку чиновники эти получают большой доход от подношений бабидов — они их не трогают.

Тема эта выходит за пределы моих путевых заметок, и я не слишком вникаю в дела религий и толков — сокровенное божье дело, ибо считаю:

Пусть даже целый род людской в неверных обратится, Его величье и тогда ничем не замутится.

Однако мой неисцелимый недуг — любовь к родине заставляет меня недоумевать, как же мои соотечественники из высших кругов смогли допустить такую смуту внутри своей нации, как позволили обмануть себя кучке честолюбимых невежд, не отличающих правой руки от левой? Мне совершенно ясно, что главная причина и этой напасти заключена в нерадивости правителей и улемов государства.

Итак, сердце мое пресытилось пребыванием в Мараге. Жалкое положение города еще более усилило мои переживания.

Жители города, как я уже говорил, в своей жизни довольствуются лишь хлебом насущным, они не стремятся сделать ни шага вперед, лень и легкомыслие впитались в их плоть и кровь. В то время как один из братьев, изгнанный, скитается, пораженный страшным бичом — проказой, другой брат беспечно веселится на берегу реки. Многие предаются курению опиума — неизлечимому пороку, который страшнее всякой проказы. И никто не ведает о том, что «любовь к родине — превыше жизни», а некоторые, хотя что-то об этом и слышали, сидят по углам и, отвергая великие заповеди истинной веры, которая была принесена народу ради его прозрения, обучения и устройства всех дел, предпочитают этим заповедям суфийские толки, которые и составляют суть всех жизненных неурядиц. Они говорят: «Понятие любви к родине не подразумевает какой-то реальной родины, это не Египет, Ирак или Сирия. Родина — это безымянный край». Истинное значение слова «родина» в их ошибочном понимании — это потусторонняя жизнь.