Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)
Шрифт:
А прямо, напротив, у своих ног, сразу же за кроватью, мама видит мужчину. Описывает его:
— Волосы темные. До плеч. Он в белом. Лицо, глаза закрыл руками. А сейчас он убрал свои руки от лица, но стоит. Боком. Не поворачивается. Так хочется рассмотреть! Его профиль красив. Мужчина одет в просторную одежду. Подпоясан. Крупное, мускулистое тело воина…
По правую руку от кровати моей мамы — трое. Она объясняет:
— Знакомые силуэты, какие-то родные… Мама, бабушка… Полупрозрачные…
Стоят очень близко друг к другу. Печальны. Тихи. Все в длинной одежде.
Близко, у самой кровати мама видит, как «крутятся» маленькие человечки-гномы. Их много!
Они в черных костюмах и в черных шляпах с полями!
Мама отключилась…
Я испугалась и стала молиться. Прогонять смерть…
Мама едва слышно шепнула — выдохнула:
— Не вижу ничего. Глаза ослепли…
Я сделала маме два укола.
Терла ее ладони и пальцы. Давила на сердце и отпускала (так делают, я видела в кино).
Мама пришла в себя…
Тогда я сделала ей третий укол.
Я заставила маму выпить очень горячую воду с сахаром пару глотков.
Больше она не смогла. Вода стала литься на подушку. Постепенно мамино дыхание стало глубже. Выровнялось. Она уснула. Сейчас я все записала, чтобы не забыть…
Рассвело.
Каждые три часа делаю маме укол. Мама сказала:
— Он ушел!
Я наклонилась к ней и услышала:
— Мужчина в белом. Тот, что стоял у кровати, в ногах. Он повернулся спиной. Ушел, — повторила мама. Мама говорила с трудом.
Но, мне она смогла объяснить, что когда молилась — увидела: из угла комнаты, там, где наша дверь, на нее стал струиться бледный, золотистый с голубым поток лучей.
Она почувствовала — свет вошел в нее. И эту же минуту наступило облегчение!
Я попросила соседей, чтоб они посидели с мамой. Показала им, где лекарства.
Почти бегом, через частный сектор, минуя посты, я направилась в госпиталь.
Меня могли пристрелить. Был «комендантский час». Но проскочила.
Я вернулась с пакетом лекарств и с медицинской сестрой.
Врача кардиолога в госпитале не было. «Сестра» маму послушала, посмотрела, сказала:
— Надо вас везти в город Моздок! Там реанимация. Там специалист! Необходимы электрокардиограмма и снимок сердца. У вас, скорее всего, микроинфаркт!
Но мама отказалась.
Сказала:
— Мне уже лучше.
Без сна я провела три дня и три ночи.
На четвертые сутки я уснула сидя и грохнулась вместе со стулом…
Чем всех в нашем подъезде испугала. Разбилась чашка. В садах, через дорогу, началась бешеная стрельба…
У мамы были сильные боли. Она вскрикивала. Часами стонала…
Бабушки приносили суп. Мы ели. Мама — мало. Несколько ложек…
А я скушала все! Жалко, пропали талоны! Нине тяжело нести, потому наши порции она в столовой не взяла. Я сходить туда не могу. Там долго… Очереди.
С дорогой 5–6 часов. Маму опасно оставлять одну.
Сосед Валера пришел проведать. Принес четыре картошки!
Посидел минут десять и ушел.
Будур
8
Утро!
Маме все еще плохо. Не может сидеть.
Даже облокотившись спиной на 2 подушки. Спасибо, Алик помогает. Пилит и колет мне дрова. Уже неделю. У мамы стало странное, большое лицо.
Иногда я думаю, что она умрет, вот сейчас умрет… Еле выхаживаю.
Соседи притихли. Слышу, как шепчутся, что я скоро осиротею.
Люди не верят, что моя мама поправится. Даже те люди, с кем мы ссорились, молчат. Некоторые приносят еду, понемножку поддерживают нас. Спасибо!
Мама почти не ест. А когда ест — теряет сознание…
Говорит, что жевать, сил нет.
«Боже, сделай так, чтоб мама поправилась! Пришли свою помощь! Спаси нас от голода! Ты — правишь миром. Ты знаешь, как тяжело жить на земле!» — твержу я свою просьбу несколько раз за день.
Будур
11 марта 2000 г
Я написала стихи, слушая канонаду.
Аладдину
Кто у тебя свидетели? Никто? Ночь, что укуталась вуалью звездной. Часы, что тикали: «Уж поздно, поздно, поздно…» Снарядов залп. Летящий снег в окно… Кто у меня свидетели? Никто? Аллах! Единый! Только Он один. Он знает, как тебя я провожала. И сколько слез в глазах я удержала… Любви в губах. Мой милый Аладдин. Аллах — свидетель! Только Он один.П.
12 марта 2000 г
Я жду Алика. Он обещал взять питание в столовой.
Я отдала наши документы и талоны.
Его все нет и нет. Может, на что-то обиделся?
Отсыпаюсь за все дни, оттого что очень устала. Маме лучше.
Я сплю, сплю и снова сплю!
Царевна Будур
20 марта 2000 г
Сегодня мой день рождения! Мне исполнилось 15 лет.
Мы с мамой были на остановке «Иваново». Это от нас очень далеко…
Собрались идти сами, пешком. Но проезжали мимо знакомые с рынка, на машине. Предложили подвезти.
Конечно, мы обрадовались и поехали. Я получала там временный паспорт (удостоверение) в комендатуре. Жуткая очередь, но мы пролезли через забор, объяснив солдатам, что у мамы плохо с сердцем и еще сегодня мой день рождения. Документы и фотографии я сдавала заранее. Мне объяснили, что вначале выдадут временное удостоверение.