Дневник. Продолжение

Загвоздина Наталья Александровна

3

Сменить ли «зимних мух» на всяку тварь, летающую в августе отрадном, в воображеньи, мысленно?.. Товар — не равный... Что под небом равно? Любимо Богом каждое. Оно — жалеемо, особенно в ненастье, особенно которое дано особенно не вымолившим счастья... Так потерпи, когда открыто настежь... Так потерпи – всему придёт черёд. Взгляни в окно – рождественские ели не сетуют... Твой взгляд удочерён — усыновлён. И смерти нет в метели.

4

Н.

М.

Я с тобой похожу по морозу вдоль берега рек среднерусских, с пейзажем обители кроткой. И замёрзну, конечно, тебя посильней и скорей, пробираясь одною протоптанной тропкой. Передашь рукавицы: «Да разве же это мороз?!», я слегка улыбнусь: «Мне и этого мало...» Мне и этого много. А где-то стучат топором — знать, готовят дрова, чтоб в тепле покемарить... Не набиться в друзья тем, кто греет за тысячи вёрст себе руки – у них круговая порука... Здесь морозно и дружно, и проблески будущих вёсн светят нам с куполов, согревая по-русски.

5. Не по Чехову

Здесь опять намело... Ну а в Африке снова жара... Жизнь уездная – стон и надежда на новое лето. И, как запертый Фирс, остаёшься один выживать, удивляясь тому, что и это... полезно. Доктор Астров в метель не пробьётся, и кто-то всплакнёт... Сад вишнёвый в снегу, и почти опустело именье... И так трудно вписать пару радостных строчек в блокнот, но окажется вдруг, что не сделано – меньше. Ах, как хочется прочь, в неизвестность, из снега в жару... Только кто приберёт, подытожит, построит на завтра? Не проделаешь лаз на туда и обратно в шару — пригодишься и здесь, как ребро динозавра...

6. «Пропавшее солнце»

Оно вернётся...

А. Грин

...А ведь и здесь бывает свет и солнце бегает по снегу... И бегают ему вослед, с румянцем, непоседы. Ему подставить норовят, кто как горазд, побольше, но зимний вечер вороват и прячется в подоле у ночи... Наступает ночь. Кто спит, а кто бессонен... И где-то наступает ноль... явившийся... без слова. Оно – вернётся – и без нас, и с будущими нами... И станет видно небеса со всеми Именами.

8, 9 я н в а р я

В МОРОЗ

За оконною чащей лесов кристаллических тварная поросль. Знать, уже наготове засов, разделяющий намертво порознь... За окошком курится дымок, заблудившийся, точно в трёх соснах. В самый раз собираться домой до того, как в зимовье не сослан... Снова белка вот-вот принесёт мне на счастье в скорлупке орешек, где и творчество, и ремесло прорастут, может статься... Не грешен не живущий. Смотря за окно, вижу сумерки. Свет на исходе. С этим светом ещё заодно мы вращаемся... Царствует холод.

П е р е д е л к и н о , 24 я н в а р я

ХОЛОД

Вскочив верхом, пришпоривает (дух захватывает, всем посторониться!) и, двери открывая на ходу, выстуживая, кружит по страницам... Закроемся от холода, от не... Забьёмся

в дрожь, но выпрямимся к лету, где шёлковые весточки одне и выпущено певчее из клеток российской непогоды... В холода припомним рай, оставленный и нами, и сядем у порога голодать Отцовского, как дети, снова наги.

К о н е ц я н в а р я

В ЗАМОСКВОРЕЧЬЕ. КАНОН

Блаженны нищие духом...

Мф. 5, 3

По Островскому снежно. В Пыжах Критский Голос. И торжища посвист. Побирушка, одёжку поджав, собирает по крошечке постной... Ноги мёрзнут. Сердечный пожар. Где-то здесь Александр Николаич проходил... И какой-то «герой» подавал голытьбе на калачик... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Оттого – ни двора, ни кола ведь... Новый возраст. Кресты да пороша. Что не с ними – с другого порога. Лишь бы сердце – для плача – порожне оставалось. Канона дорога.

18, 19 ф е в р а л я

СНЕГ В ФЕВРАЛЕ

Г. Д.

Мы были одни. Без начала шёл снег, занося навсегда... Деревья с кривыми плечами, печальные дали... Качались, как призраки, птицы в снегах. В такой-то глуши – и не сгинуть... До города, видно, сто дней... Под снежными сводами скиний счёт времени разве навскидку... То кажется – близко. То нет. Но время диктует пожёстче. В нём жизнь разошлась по счетам. Из мягкого лона к погосту — пронзит и без снега до кости... Ему снегопад – не чета.

20 ф е в р а л я

ЕЩЁ НА ТЕМУ

Метель сровняла всё. Внутри тепло и тихо. Сидеть молчком и ждать, что сбудется, что нет... Что вовсе занесло, уже не воплотится, но что-то наяву увидится точней. Когда яснеет взгляд, живёшь прямей и проще. Москва, совсем как встарь, по грудь погружена в сугробы... Третий Рим не позабыт, не брошен, и русская пурга ещё покружит нас... Не выйти б из снегов, очистивших от порчи! Но где-то метроном отмеривает ход... Пусть будет каждый взгляд очищен и разборчив, и город не падёт, как пал Иерихон. Пока трубит метель, готовь ему подмогу. Молчит вся Божья тварь, попрятавшись в снега, внесённые сюда... Бумага чуть подмокла. И мёрзнут пальцы рук, укрывшихся слегка...

21, 22 ф е в р а л я

ПОРТРЕТ

Без ропота закрыть глаза – и так остаться. Зелёный с синим – и – жемчужная щека. Прозрачная волна, волна мазка густая. И в раковине звук скрипичного щипка... Заглядывая за – в себя – взираешь молча, быть может, раньше нас познавшая сейчас, состарившихся и... И не имевших мочи глядеть, как далеко глядишь, не осерчав на время и его движение по руслу, на каждый поворот, где скудный, где с лихвой, — заглядываешь вглубь, как водится, по-русски, о, зрячая душа, смотрящая слепой!