Дневник. Том 2
Шрифт:
лись критики из «Ревю де Де Монд» XX века!
Среда, 16 ноября.
Ах, какую прекрасную статью под заглавием «Молодые ста
рики» можно бы написать в ответ на статью, в которой один
из молодых литераторов утверждает, что любовь, описанная в
«Манон Леско», «Вертере», «Сафо», «Жермини Ласерте», не
интересует современную молодежь. Она находит эту любовь
слишком человечной, слишком низкой для спиритуалистичности
этих
35*
547
Среда, 23 ноября.
Любопытно, что за границей знают мой «Дом художника».
Дней двадцать назад им восхищалась та испанская чета; а сего
дня некая американка приносит мне букет хризантем и рассы
пается в похвалах моим описаниям. И сегодня же, на улице
Берри, шведский посол с женой просили разрешения посмот
реть упомянутый дом и удивили меня знанием того, что в нем
содержится.
Посол рассказывает, что он сын коллекционера, который по
терял свою первую коллекцию во время кораблекрушения, вто
рую — во время пожара, но, несмотря ни на что, остался кол
лекционером и передал эту страсть сыну. Он будто бы нашел
много прелестных вещей в Санкт-Петербурге, где был послом
длительное время, до назначения во Францию.
Вторник, 6 декабря.
Право, меня очень огорчает состояние здоровья госпожи Си-
шель. Вот уже восьмая неделя, как у этой хрупкой женщины
полностью исчез голос, появились симптомы чахотки, которую
она могла — несчастная в этом даже уверена — получить в ре
зультате общения со своим больным мужем. Вчера, прикрыв рот
кружевом, бедняжка наполовину беззвучным шепотом, наполо
вину неразборчивыми строчками, поспешно набросанными ка
рандашом, рассказала, точнее, записала мне следующий анек
дот о Генрихе Гейне, который она узнала от доктора Грюби.
Грюби вместе с другими врачами был приглашен на конси
лиум к окулисту Сишелю, чтобы высказать свое мнение о бо
лезни глаз, которою страдал Генрих Гейне, в то время еще не
столь знаменитый, как позже. Грюби счел, что болезнь связана
с началом заболевания спинного мозга, и порекомендовал свой
курс лечения; но он был единственный, кто так думал, и его
не послушали.
Лет через десять — двенадцать к нему явился один врач, на
помнил об этой консультации и повел его к Генриху Гейне. От
крывая дверь, врач, сопровождавший Грюби, сказал Гейне:
«Я привел вашу последнюю надежду». Гейне, повернувшись к
Грюби, воскликнул: «О доктор, почему я вас тогда не послу
шал!» Грюби с трудом смог скрыть свое волнение, встретив
вместо
дел, почти слепого паралитика, лежащего на полу, на ковре.
Однако Гейне, несмотря на все свои страдания, сохранил
живой и острый ум, каким он отличался до последних своих
548
дней. После того как Грюби очень внимательно осмотрел его,
Гейне спросил: «Ну как, долго я еще протяну?» Грюби ответил:
«Очень долго», — и тогда Гейне воскликнул: «Только не гово
рите этого моей жене!»
Прежде чем уйти, Грюби, желая выяснить, насколько у
Гейне парализованы мускулы рта, спросил его, может ли он
свистеть. И поэт, подняв пальцами свои неподвижные веки, бро
сил доктору: «Я не могу освистать даже лучшую пьесу Скри-
ба!» < . . . >
Пятница, 9 декабря.
Когда я хочу написать образцовый по стилю отрывок, я
ощущаю необходимость прежде всего вымыть руки, — не могу
писать грязными руками.
Вторник, 20 декабря.
Говорить в театре что-либо возвышенное, без уступок бур
жуазным вкусам, дозволено только русскому либо норвежскому
писателю. Французу же, для того чтобы пьеса имела успех, не
обходимо ввести в нее что-либо низменное, доступное уму и
вкусу какого-нибудь Сарсе.
Четверг, 22 декабря.
На днях Доде спорил со своим слугой, и слуга воскликнул:
«Я же не министр!.. Я не вор!» * А сегодня рабочий речного па
роходика, приставшего у моста Согласия, так объявил место
причала: «Площадь Согласия, Елисейские поля, — и, указав ру
кой на здание палаты депутатов, добавил: — Панама!» Эти мел
кие случаи — симптомы, серьезные симптомы! <...>
Суббота, 24 декабря.
Если в результате разоблачения всех парламентских жуль¬
ничеств не вспыхнет революция, мятеж или, по крайней мере,
уличное волнение, то, значит, Франция — это нация, у которой
нет больше железа в крови, нация анемичная, заслуживающая
смерть от анархии или от иностранного завоевания! <...>
Четверг, 29 декабря.
Сегодня вечером Морис Баррес очень интересно рассказывал
о дуэли Деруледа, очевидцем которой он был, и об участии
Клемансо во всех таинственных аферах, во всей грязи послед
них дней.
549
Ему известна такая любопытная деталь: по всем большим
и важным вопросам Клемансо голосовал против мнения каби