Дневники потерянной души
Шрифт:
С неожиданным аппетитом Маура съел всю свою порцию, и в моем сердце всколыхнулась радость.
– Возьмите, пожалуйста, - тут же протянул я ему и свою часть завтрака.
– Нет уж, я сыт, - улыбнулся он, решительно отводя мою руку. – Ешь давай.
После полудня воздух потяжелел; низко над головой набрякли серые тучи, хотя было по-прежнему душно и жарко.
Грозы я боялся с того самого дня, когда прямо передо мной, совсем рядом, ударила молния. Но тогда она ударила в дерево, потому что там было дерево. Куда она ударит сейчас, на пустынном
– Только мы и скалы...
– тихо сказал Маура. Прочел ли он мои мысли, или просто говорил сам с собой? – И открытое небо. Я никогда еще не видел грозу над морем.
– Я... я боюсь, хозяин. Вдруг волна накатит?
– Не достанет. Смотри, как далеко до кромки.
– Но господин Эль-Ронт сказал, чтобы мы до грозы возвращались... – попытался я еще раз.
– Ничего страшного, если под дождиком искупаемся, - заверил меня он.
На нас упали первые теплые капли, и Маура рассмеялся.
– И ведь никогда не ошибается...
Он подставил лицо каплям и закрыл глаза, и скоро по его щекам потекли прозрачные ручейки.
А я вдыхал полной грудью аромат дождя, глядя, как рыхлый песок быстро покрывается бурыми крапинками от упавших дождинок, создающих на его полотне странный и неповторимый узор.
Дойдя до невысокого холма, Маура, не останавливаясь, стал подниматься по крутому откосу.
– Подождите! Вы устанете! – испугался я, бросаясь за ним.
– Думаю, это полегче, чем в Румине, - в его глазах на миг сверкнули прежние веселые огоньки. – Помнишь, как мы тогда карабкались?
Теперь пережитое казалось чем-то далеким и странным, будто случившимся не с нами.
Добравшись до вершины, мы словно оказались вдвоем отделены от всего мира, стоя на крошечном выступе посреди океана. У меня вдруг перехватило дыхание; я почувствовал, что парю над бездной, высоко в облаках. Но при этом не возникло страха – только бесконечное блаженство, ласково обволакивающее душу и возносящее ее к небесам. К чему-то огромному, сияющему и светлому, от чего сердце сжалось в сладком томительном предвкушении. Я очнулся от того, что по щекам текли крупные горячие слезы.
– Я тоже плакал, когда Эль-Ронт впервые привел меня сюда, - тихо сказал хозяин, понимающе улыбаясь. – Это место, где острее всего чувствуешь единение с Великой силой.
– Что это такое?! – благоговейно спросил я, вытирая слезы. – Или кто?...
– Не знаю, - честно ответил он. – Эль-Ронт сказал, что это Создатель Всего, Что Есть. Но постичь Его можно только так, всем существом, а объяснить словами невозможно.
Он приобнял мои плечи, чуть опираясь на них, и мы молча стояли, встречая закат. Заходящее солнце окрасило кожу хозяина в теплый медный оттенок, зажгло блики в коротких волосах, и он вновь казался таким, как прежде – простым, сильным, и до боли прекрасным.
Когда мы спустились, Маура уже устало держался за мое плечо, и с каждым шагом обратно
– Не надо, Бан. Я дойду. Просто дай на тебя опереться.
Я крепко поддерживал его за поясницу, и он, тяжело дыша, с моей помощью кое-как дошел до белого здания.
У входа нас уже поджидал Эль-Ронт. Увидев, в каком состоянии Маура вернулся, он все же не стал его ругать, а вместо этого сразу усадил в кресло, дал попить и снял с него сандалии.
– Вижу, ты решил показать Бану весь остров сразу, - сказал он с легкой улыбкой, хотя взгляд его не покидала озабоченность.
– Только половину, - отшутился мой хозяин.
– Вы поднимались на Единую точку?
– Да. Закат в этот раз был просто огненным, сияющим, - поделился мой хозяин, пытаясь отдышаться. – А молнии над водой – невероятное зрелище. Хочу нарисовать это все в красках.
Эль-Ронт внимательно слушал, не прерывая. Одновременно он развязал шнуровку на тунике сидевшего и положил ему на грудь влажное полотенце, пропитанное некой жидкостью с приятным травяным запахом, от которого даже у меня, стоявшего рядом с креслом, стало ясно и свежо в голове, и я с наслаждением вдыхал целительный аромат.
– Я спрашивал о них вчера, - сказал правитель. – К сожалению, здесь самых обычных красок действительно не изготовляют. Но посылку уже передали из Карнин-гула, она будет на следующем грузовом корабле, - заверил он Маура, чуть погладив его плечо. – Хочешь лечь?
– Нет, - покачал головой мой хозяин. – Так лучше. Пожалуйста, закажи обед для Бана. Ты ведь уже проголодался? – обратился он ко мне.
Я смущенно кивнул, так как вкусного завтрака на берегу хватило мне совсем ненадолго.
– Я уже договорился об обеде. Сейчас принесут, – кивнув нам обоим, Эль-Ронт вышел, оставляя нас наедине.
Вскоре на столик передо мной поставили большой деревянный поднос со свежими фруктами, ржаным хлебом, медом, и еще каким-то аппетитно пахнущим незнакомым блюдом.
– Это запеченная морская форель, – пояснил хозяин, когда я начал разглядывать принесенное. – Попробуй, просто вкуснятина.
Нежная плоть таяла во рту, и в ней совсем не попадалось косточек; так непривычно после засохшего копченого окуня или леща, приготовленных в очаге, которые надо было раздирать зубами, пытаясь не подавиться торчащими из них острыми иглами костей.
Некоторое время я был целиком занят поглощением чудесных яств, громко чавкая и не поднимая головы от тарелок. Неожиданно меня пронзило чувство вины, когда я понял, что ем один, а хозяин ни к чему не притрагивается.
– Простите... – пролепетал я. – Вы не будете?
Он тоже почти виновато пожал плечами, улыбнувшись уголком рта.
– Может, потом. – Он налил себе воды из кувшина, и, чтобы составить мне компанию, взял с блюда дольку яблока, от которой откусывал по маленькому кусочку.