Дни мародёров
Шрифт:
Оказавшись в темном и безопасном коридоре под «Сладким королевством», где Освальд точно не мог его достать, Сириус сунул зажженную палочку в зубы, обернулся собакой (в человеческом облике было трудно передвигаться по маленькому тоннелю) и побежал в замок.
Интересно, который вообще сейчас час?
Хорошо, если он проспал один урок, а если уже и второй закончился?
Вот дерьмо.
А он ведь только-только избавился от одного наказания! И с каждой минутой все больше приближается к тому, чтобы схлопотать еще одно.
Вообще, идея пойти в «Три
Вчера утром он поцапался с Эванс.
Когда Сириус спустился на завтрак, рыжая вылетела из Большого Зала так, словно ее там ошпарило, а столкнувшись в холле с Сириусом, случайно или нет, наступила ему на ногу, сообщила, что его друг — животное, вырвалась и гордо ушла.
Животное сидело за столом Гриффиндора с ошарашенной физиономией и жевало бекон.
Когда Сириус сел рядом и спросил, кто покусал Эванс, Ремус и Питер вжали головы в плечи.
— Я всего лишь сказал, что она сегодня особенно красивая, — звенящим от негодования голосом сказал Джеймс. — Вот что я такого сделал?
Сириус подавился смешком и посерьезнел.
— Родился на свет, старик, — серьезно ответил он, хлопнув Джеймса по плечу. — Не пытайся это понять. Смирись, что в ближайшие двадцать лет ты раз в месяц будешь виноват во всех земных бедах, и наслаждайся жизнью.
— Почему? — нахмурился Хвост.
— Ты идиот, Хвост? Не знаешь, что бывает у девушек раз в месяц?
— Можно не за завтраком? — тоскливо попросил Ремус, соскребая себя со стола. У него тоже близились критические дни и его тошнило от серебра. И от людей. Как обычно.
На уроке Сохатый под шумок (Сириус высыпал Нюнчику за шиворот пакетик семян кусачей герани) разграбил клумбу с этими дурацкими звенящими розами, от которых текла половина учениц и вечером в гостиной, улучив благоприятный момент, вручил их Эванс.
Та сняла с него пять очков за надругательство над школьной клумбой, и они разругались в хлам, прямо как в старые добрые времена.
В итоге Джеймс, злой как три тысячи гриндилоу, влетел в спальню, грохнул дверью и объявил, что они идут в Хогсмид.
— Обсуждению не подлежит! — отрезал он, когда Ремус заикнулся о гигантском эссе по зельеварению на понедельник.
Так они и оказались в деревне.
В «Зонко», пока Питер покупал очередной номер «Тайн Леди Морганы» и убеждал продавца, что ему уже есть семнадцать, а в Хогвартсе смягчились правила, Джеймс украдкой стащил с витрины муляж драконьего дерьма. А потом, когда они вчетвером явились в кафе мадам Паддифут, трансгрессировал его в сырное фондю слащавой парочки. Зрелище было то ещё, фондю разлетелось по всему кафе, визги, вопли, красота.
В «Сладком королевстве» они купили по пачке «перечных чертиков», чтобы, как в детстве, померяться огненным дыханием. И стащили несколько коробок конфет.
Джеймс на улице сказал, что забыл забрать сдачу, а когда вернулся, Сириус увидел, что из кармана у него торчит коробка «Сахарных перьев», любимого лакомства Эванс.
В детстве это был их любимый прикол. “Ты сосешь, Эванс?”. Она корчила им рожицу и отворачивалась, а они ржали. Но это было давно.
Поэтому он не стал ничего говорить и почему-то страшно разозлился на Лили.
Когда им наскучило болтаться по улицам без дела, они
В “Метлах” они просидели до глубокой ночи. Пили сливочное пиво, пробовали виноградный грог, распевали вместе с местными жителями пивные песни, бросали монетку и на спор угощали девчонок вишневым ромом. Потом Сириус зажал одну из них в уголке, а Джеймс тем временем, как обычно, ввязался в спор о квиддиче с каким-то пьяным бородатым шотландцем и спор плавно перетек в волшебный мордобой. Посмотреть на то, как толстый бородач отделает школьника, сбежались все. Одни подбадривали храброго вихрастого придурка, другие одобрительно ревели, когда Джеймс получал по носу, но несмотря на разные ставки, все дружно и радостно орали, обливались пивом, делали ставки, а Сириус, сидя за столом, вел молчаливый диалог с Розмертой, которая смотрела на него своими влажными глазами и протирала пивные кружки за стойкой.
Джеймс, разумеется, бой выиграл, потому что его противник от количества выпитого едва мог стоять на ногах, и Сириус сорвал куш. Все деньги ушли в кассу Розмерты под предлогом “угощения гостей”. Но она, умная девочка, знак поняла и раньше обычного ушла наверх.
Ближе к двум часам ночи, когда они наконец вывалились из трактира на холод, Сириус спровадил парней, обошел трактир, влез в комнату Розмерты обычным ходом по винограднику и, на ходу стягивая вещи, направился прямиком за дверь, из-за которой доносился шум воды...
Так всё и вышло.
У статуи одноглазой ведьмы Сириус снова превратился в человека, осторожно вылез в безлюдный коридор и помчался в подземелья, на ходу натягивая мантию.
«Провалился в Исчезательный шкаф... нет, мы же его сломали весной. Скажу, что отравился и пошел в Больничное крыло! Да, так лучше, он не станет проверять, ему будет лень идти на пятый этаж...»
Скатившись с лестницы, Сириус рванул вниз через тайный проход в стене, по пути наступил на миссис Норрис, пытавшуюся перебежать ему дорогу, проскочил через призрак Толстого Монаха, поскользнулся и чуть не грохнулся в лужу эктоплазмы, которой в последнее время баловался Пивз, а уже входа в подземелья вдруг на полном ходу врезался в Лили, выходящую вместе с остальными учениками из Большого зала.
Эванс взвизгнула и чуть не упала, но Сириус удержался сам, удержал старосту и привалился к ней, облокотившись на ее плечо. Девчонки с младших курсов захихикали, прошмыгнув мимо.
— Я опоздал? — выдохнул он, едва смог перевести дух. — Какой сейчас урок? Макгонагалл меня искала? Сколько баллов сняла?
— Сириус, успокойся, — твердо сказала Лили и помогла ему выпрямиться. Вместо школьной формы на ней почему-то была обычная магловская одежда, длинная, закрытая и многослойная, как у хиппи. Но Эванс была не хиппи, никто бы не рискнул назвать её хиппи, потому что она как-то чувствовала эту грань и это было здорово, пожалуй.