Дни мародёров

-Joy-

— Я не хотел возвращаться в Хогвартс, Лили.

Лили подняла голову и удивленно посмотрела на Люпина.

Он скользил холодным, жестким взглядом по лицам одноклассников.

— Отец меня вынудил. Сказал, что этого хотела моя мать. Хотела, чтобы я выучился здесь. Если бы не это... стал бы я возвращаться сюда после того, что увидел, узнал.

— Что ты узнал?

— Узнал, что я здоров. И это самое лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Лили не нашлась, что на это ответить.

— А меня схватили, упекли в больницу и требуют,

чтобы я жил в мире, где все от меня шарахаются и считают опасным, — он кивнул на учеников. — Они боятся даже заговаривать со мной, хотя до них дошли всего лишь слухи. Если бы дошла правда, меня бы тут же отсюда выперли, — он уселся поудобнее и его взгляд снова похолодел. — Может и правда стоит кого-нибудь укусить, чтобы меня наконец выгнали и я вернулся в колонию.

— Укусить? Ремус, ты же человек. Ты не животное, чтобы кусать кого-то.

Ремус хмыкнул.

— Вот поэтому я и не хотел возвращаться сюда, Лили. Я не человек, я животное. Я волк, я обрастаю мехом, бегаю на четырех лапах, охочусь, кусаюсь. Животное можно держать как питомца, жалеть его, играться с ним и искренне верить, что это — настоящая дружба.

— Я верю, — тихо сказала Лили после паузы. — В то, что ты — мой друг. И всегда им был. И мне все равно, что ты обрастаешь мехом и бегаешь на четырех лапах. У всех есть свои недостатки, — иронично заметила она.

Ремус усмехнулся.

— Я не хотел тебя обидеть, Лили. Просто я понял, что моя семья — там. И перестал себя обманывать.

— Семья может быть в нескольких местах. Моя семья — это и мои родители, и Хогвартс. Мои родители — маглы, а я — волшебница, мы разные, но мы все равно любим друг друга.

— Твои родители не шарахаются от тебя, Лили. Ты для них не опасна.

— Сестра шарахается. Она частенько повторяет, что я попаду в ад за своё колдовство.

— А ты? — невольно заинтересовался Ремус.

— А я подкладываю ей ложки в кровать и по ночам превращаю их в мышей, — Лили пожала плечами, посмотрела на Ремуса и они рассмеялись.

Джеймс оглянулся, но теперь не только он обратил на них внимание. Группка слизеринских парней, сбившаяся у окна какое-то время просто неприятно поглядывала на Ремуса, а затем от них откололось несколько человек и направилось прямо к их парте.

— Смотрите-ка, Эванс и Люпин, — нараспев произнес Мальсибер. Он шел впереди остальных, небрежно сунув руки в карманы. Как только он заговорил, в классе сразу стало тише. — Нечасто увидишь такое, — он оглянулся на своих дружков и окинул Ремуса и Лили гадким взглядом. — Грязнокровка и ОБОРОТЕНЬ за одной партой.

В классе стало абсолютно тихо.

Ремус сидел, белее мела и боялся пошевелиться.

А затем раздался оглушительный грохот — это Джеймс вдруг отпихнул свой стул, попер прямо на Мальсибера и подошел так близко, что почти влез на носки его блестящих дерби.

— Забери свои слова, ты понял? — процедил он и сжал челюсти так, что на скулах вздулись желваки. — Ты понял меня, урод?

— У-тю-тю-тю-тю-тю, Поттер, —

просюсюкал Мальсибер, неприятно вытянув букву «о» в фамилии Джеймса. Внезапного наступления он ни капельки не испугался и стоял очень прямо. Можно было подумать, будто они собрались поцеловаться. Ну или искусать друг другу лицо. — Какие именно слова? Про грязнокровку? — он склонил голову на одну сторону. — Или оборотня?

— Такими обвинениями не бросаются, Мальсибер, — подал голос Хо Янь — приземистый, круглолицый парень из Когтеврана, гений Травологии и чистокровный волшебник. Мальсибер прищурился, делая вид, что заинтересован. — Люпин не оборотень. Мы все его знаем. Семь лет знаем.

— Ты говоришь не оборотень, а я говорю — да, оборотень, — он бросил взгляд на Ремуса (Лили крепко держала его за руку и чувствовала, как его трясет). — Мой старик работает в Министерстве, вы же знаете. Так вот неделю назад он выяснил, что некий Ремус Джон Люпин.. знаете такого?..был уличен в составе банды оборотня по имени Фенрир Сивый и схвачен при попытке напасть на г...магловский город в горах.

Хлоя Гринграсс ахнула и её тупость каким-то образом отравила всех, кто ещё мог думать — все начали переглядываться, кто-то даже переступил с места на место, словно хотел оказаться ещё дальше от Ремуса.

— Отец сказал, что Дамблдор за него заступился и попросил вернуть его в школу. Нормально, да?

— Интересно, а откуда твой отец узнал об этом? — звонко спросила Лили, вставая из-за стола. — От Министра? Или от самого Сивого? Или, может быть сразу от Ты-Знаешь-Кого?

— Следи за языком, Эванс! — прошипел Мальсибер, сжимая кулаки. Джеймс шевельнулся, но Лили — нет, она стояла очень прямо, скрестив на груди руки и с вызовом глядя на Мальсибера. — Не смей обвинять моего...

— А то что? — губы Лили тронула легкая улыбка. — Меня выгонят из школы, как того первокурсника после случая в мужском туалете Слизерина? Его выгнали, потому что твой отец наплел с три короба у Дамблдора в кабинете. А раз он соврал тогда, значит врет и сейчас. Ремус — не оборотень. И моё слово вернее, в отличие от твоего отца, я никогда не лгу.

— Лили, не надо, — тихо произнес Ремус.

Мальсибер приблизился к Лили, сверкая холодными, темными глазами.

— Ты себе стала много позволять, Эванс, — проговорил он. Лили иронически выгнула бровь. — Или ты думаешь, раз тебя ебет наш доблестный капитан, тебе теперь можно открывать рот в адрес всех чистокровных?

Джеймса сорвало с места, но он был так зол, что промазал и его чары взорвали крышку парты. Все разом ожило, все закричали, пуффендуйки, сидящие за партой с визгами бросились в стороны, а слизеринцы вдруг удивительно слаженно скрутили Джеймса, Сириуса и близнецов Пруэтт. Словно только этого и ждали. А затем Нотт обезоружил его, просто вырвав палочку из руки.

Такая подлость всколыхнула класс.

Завязалась потасовка, замелькали руки, головы, шеи, разноцветные галстуки, сверкнули чьи-то чары.