Дни мародёров
Шрифт:
Её руки соскользнули с Ремуса. Валери отсела и обняла свои колени. Сейчас она казалась совсем маленькой, неправдоподобно, удивительно маленькой и хрупкой.
Ремусу стало стыдно за свои обиды, и он сам обнял её.
— Первое время я винила только их, — проговорила Валери, глядя перед собой. — Этих отвратительных, узколобых мракобесов. Отвратительных, грязных лицемеров, которые клеймили позором таких как я, Бо, или Генри, а сами сношались со своими детьми за закрытыми дверьми. На тот момент, когда все это случилось, мой отец давно покинул леса близ Уиллоу и собрал в горах небольшую общину оборотней. Я нашла их. И натравила на город.
В эту минуту Валери действительно казалась страшной. Она видела нечто такое, чего Ремус видеть не мог, но от одного выражения её лица, ему становилось страшно.
— Я стояла там, в лесу, и смотрела, как они рвут на части, потрошат, убивают. А потом ушла из Уиллоу, так далеко,
— Что это? — тихо спросил Ремус, ласково поглаживая её по плечу.
Валери посмотрела на него.
— Я узнала, что это мой отец рассказал жителям Уиллоу, что мой сын — оборотень.
Ремус потрясенно уставился на Валери. Она выдержала его взгляд, а потом снова уставилась перед собой.
— Сивый был в ярости, когда узнал, что я родила ребенка, да еще и от человека. Для него это был позор, клеймо. Он не желал мириться с тем, что в его роду будут люди, и решил это исправить.
Валери опять помолчала.
— Прошло так много лет, а я так до сих пор и не смогла простить его за это, — прошептала она. — В тот день во мне как будто что-то повернулось. Я возненавидела самую суть волчьего мира. Я не хотела быть оборотнем так же сильно, как Генри хотел. Я поклялась себе, что рано или поздно отомщу за своего сына, отомщу сполна, так, чтобы Сивый запомнил это на всю жизнь. Я примкнула к охотникам. Даже не зная моей тайны, меня отказывались взять в Отдел учиться, потому что у меня не было волшебного образования. Я сидела под Отделом сутками, не ела, почти не спала. Ждала. Но в полнолуние мне пришлось оттуда убраться, и один из охотников проследил за мной. Это был Грюм. Аластор Грюм. Я была уверена, что он сдаст меня в Азкабан, но вместо этого он взял меня к себе помощницей. Грюм учил меня много лет, учил беспощадно, заставляя тренироваться днем и ночью, пока не выбил из меня остатки жалости к себе. Я научилась бегать быстрее всех, лазать по деревьям ловчее всех, стрелять и владеть ножом так, как не умел никто из его охотников. Тогда-то он и привел меня в Отдел. Грюм убедил тогдашнего главу, что я могу оказаться им полезной. Где еще они достанут тренированного охотника, который может шпионить для них за самым опасным оборотнем в стране? Но, чтобы моя легенда была безупречной, никто не должен узнать о моем втором «Я». Это было проблемой, пока Генри не предложил решение. Он присоединился к моему отряду, как целитель. Ему хватило года, чтобы научиться делать все то, что умею делать я. К тому же, он был анимагом, правда незаконным, как и твои друзья. Одной порции Оборотного зелья хватило, чтобы Валери Грей сдала анимагический экзамен и поступила в отдел, а доктор Джекилл смог вырваться из своей скучной лаборатории и отправиться смотреть мир, как всегда мечтал. Каждое полнолуние во время охотничьих рейдов он выпивал Оборотное зелье и становился мной, а я уходила с волками в колонии и притворялась, что сливаю Сивому важную информацию о волшебном мире, в то время как сама собирала информацию о нем, и занималась делом, которое поклялась себе сделать давным-давно, когда стояла на могиле своего сына.
— Что это за дело? — спросил Ремус, рассеяно гладя её по плечам и ключице.
— Я поклялась, что больше ни один ребенок не повторит судьбу моего сына. И что я попытаюсь спасти от зубов моего бешеного отца так много детей, как только смогу. Живя в колонии, я разговаривала с ними, осторожно внушала им мысль, что совсем необязательно охотиться на людей, чтобы утолять жажду крови, можно охотиться на кроликов, лисиц, оленей, кого угодно, так же, как это делают обычные волки.
— Это здорово! — восхитился Ремус.
— Эти дети становились старше и уходили из колонии. Жили нормальной жизнью в нормальном обществе. Но приходили новые. И до прошлого лета я была уверена, что еще до наступления зимы у меня получится разорвать этот порочный круг и убить Сивого. А потом случился этот теракт в Каледонском лесу. Я была далеко. У нас было задание на западе Ирландии, и все, что я знала тогда — это то, что Волан-де-Морт объявил войну и что его Пожиратели напали на целую кучу несовершеннолетних волшебников прямо во время какого-то концерта.
— Это звучит так странно, — усмехнулся Ремус. — На деле все выглядело совсем иначе.
— Так всегда бывает, — она выпутала у него из волос какую-то мелкую веточку. — Все это было ужасно, но не имело отношения к моему делу. Так мне казалось. А когда я вернулась, оказалось, что имеет. Оказалось, что в полнолуние, за день до этой трагедии, Сивый проник в палаточный городок Каледонского леса и перекусал целую толпу детей. Иностранцев, приехавших на концерт, — Валери покачала головой. — Все они на тот момент были студентами
— Дамблдор?!
— Он вступился за этих детей, — в голосе Валери скользнуло уважение. — Сказал, что они имеют право учиться наравне со всеми, и более того, что они должны учиться вместе со всеми, чтобы не чувствовать себя другими. Должны сдать экзамены, получить дипломы и попытаться устроить свои жизни так, как сами пожелают, а не так, как это заставит их сделать нетерпимость общества.
— Да, это похоже на него, — пробормотал Ремус.
— Еще он сказал, что однажды уже попробовал сделать это, и у него это получилось, — её губы дрогнули в слабой улыбке. Валери провела пальцами по лицу Ремуса. — Юный оборотень, которому он позволил учиться в Хогвартсе, не только прекрасно адаптировался в обществе, но и стал частью самой популярной компании в школе.
Ремус невольно улыбнулся в ответ.
— Думаю, именно это убедило директоров, и они согласились не отчислять укушенных детей, а отправить их доучиваться в Хогвартс, — сказала Валери, убирая руку. — А, так как Дамблдор понимал, как эта затея опасна, несмотря на всю лирику, попросил своего старого друга, Аластора Грюма, подыскать ему человека, который смог бы уследить за целой стаей новообращенных волчат. И Грюм предложил меня. Я должна была держать ситуацию под контролнем, а кроме того, должна была обучить остальных студентов, как сражаться с оборотнями на тот случай, если ситуация все-таки выйдет из-под контроля. Я согласилась, естественно, при условии, что со мной будет работать Генри. Весь август мы провели с этими детьми в его доме в Саффолке. Мы вместе охотились, отдыхали, готовили еду, они привыкали слушаться меня, и во время первой же охоты я стала их альфой, — Валери улыбнулась. — Когда мы перебрались в замок, я каждое полнолуние выводила их в лес через тайный ход на пятом этаже, о котором ты, конечно, уже знаешь. Согласно нашему плану, они должны были превращаться вдали от замка, после мы бы всю ночь охотились на местных кроликов и кабанов, а утром дети обмазывались бы волшебной мазью, которую изготовил для них Генри, и возвращались в школу. — Валери зачесала волосы назад. — Но с первым же полнолунием все пошло не так. Волан-де-Морт поручил Сивому украсть из гробницы Годрика Гриффиндора в лесу его меч. До гробницы его люди не добрались, зато пронюхали, что дети, которых Сивый уже считал потерянными, обитают в Запретном лесу, а стало быть, живут в Хогвартсе. С тех пор и начались атаки на замок.
— А что насчет нападений на учеников? — спросил Ремус после паузы. — Ты… или все эти… вы имеете какое-то отношение к этому?
На этот раз Валери молчала очень долго.
— Частично, — наконец нехотя ответила она и оглянулась на Ремуса. — Об идее Дамблдора пронюхал один из Попечителей. Люциус Малфой. Еще во время учебы в Хогвартсе этот говнюк был главой какого-то тайного антимагловского сообщества. Пожиратели смерти. Ты, наверное, слышал, Волан-де-Морт ставит свою Метку только на тех, кто убил троих маглов. Или не слышал? — Валери нахмурилась. Ремус покачал головой. Она подняла брови. — Хм. В Министерстве это давно не новость. В общем, этот ублюдок придумал хитрый способ, как можно заработать Черную Метку, но при этом не замарать палочки, которые учителя могут заставить студентов предъявить в любой момент. Достаточно просто выманить какого-нибудь маглорожденного ученика в лес, ранить и дать голодным волкам завершить грязную работу. Так было со студентками и с тем слизеринцем в начале семестра. Я пыталась контролировать детей, но они впервые в жизни слышали запах человеческой крови, и теряли над собой контроль. Генри как мог пытался увести охотников подальше от того места, где все это происходило. Мы долго не могли понять, что происходит, и почему студентки раз за разом оказываются в лесу именно в полнолуние. Все встало на места, когда этот чертов клуб рассекретили и закрыли.
— Да, встало, — пробормотал Ремус и вдруг выпрямился. — Погоди-ка, но ведь клуб действительно прикрыли! А нападения не прекратились. Даже наоборот, их стало больше. Мы тогда думали, что это Джекилл, точнее этот… Хайд виноват во всем, — пробормотал он.
— Нет. Генри тут не при чем. Это моя вина. Когда ты явился за мной в колонию, я нашла у тебя в сумке Волчье Противоядие. Одного флакона хватило, чтобы сварить целый котел. Я решила дать его своим ученикам. О том, что это было ошибкой я поняла слишком поздно. До того момента они слушались только меня, но, получив свободу воли, взбунтовались. Они знали, что после окончания семестра мы уйдем из замка навсегда, а здесь у них появились друзья и любимые. И они не придумали ничего лучше, как тоже стать оборотнями. Идея стать «сверхсуществом» многим кажется заманчивой. Ровно до того момента, как у них начинают ломаться кости и расти шерсть.