Дни мародёров
Шрифт:
Ремус почувствовал, как у него покраснели уши. Сириус, и Джеймс в свое время тоже просили его это сделать.
— Было очень трудно. Удерживать их от зова Сивого, и заодно удерживать от того, чтобы они не вытащили в лес всех, с кем впервые поцеловались, или подружились. Они действительно успели укусить парочку своих друзей, до того, как мы с Генри сумели вытрясти из них эту блажь. Но, как только все наладилось, мы столкнулись с новой проблемой. Хайд, — Валери глубоко вздохнула. — Генри так много лет пил сыворотку, что у него началось привыкание. Обычная доза не сдерживала Хайда, а большая вредила Генри. Это зелье токсично. Он слабел, Хайд становился сильнее, мы знали,
— Я догадался, что все было подстроено. — буркнул Ремус.
— И как же?
Ремус попытался вспомнить, что ему говорил Сириус.
— Входная дверь была целой, — наконец сказал он и попытался перевести разговор. — И куда же вы пошли?
— В тот дом, где мы жили летом. Правда, теперь это не просто дом, — Валери вдруг улыбнулась, лучисто и от души. — Теперь на его месте стоит школа. Генри давно предлагал создать место, где молодые оборотни смогут учиться и чувствовать себя комфортно. Не колонию в лесу, а школу, чтобы они могли учиться волшебству, учиться принимать себя и развивать свои способности во благо. Главной целью нашего пребывания здесь были экзамены и дипломы. Потом мы могли бы увезти детей туда. Мы закончили оборудование, оставалось подождать еще совсем чуть-чуть, но потом я узнала, что в это полнолуние Сивый намерен забрать у меня детей и увести с собой. Пришлось все переиграть и уходить в эту ночь, а не в июле, как мы и хотели. Кентавры согласились пропустить нас через свои колонии и защитить от Сивого, все было продумано до мелочей, мы бы ушли тихо и незаметно… если бы не Хайд. Генри не должен был появляться сегодня здесь, но он побоялся, что кентавры не пропустят стаю оборотней на свои владения, если лично не увидят Валери Грей, охотницу, с которой заключали договор. Он оставил школу и вернулся сюда. И здесь его покусали.
Ремус зажмурился и тяжело сглотнул. Так, он должен сказать ей правду. Он должен. Должен!
— Думаю, он понял, что этот укус стал его смертельным приговором. В следующее полнолуние он не превратился бы в волка, и не превратился бы в Хайда, это могло быть что-то среднее, еще более страшное. И он мог бы уже не вернуться назад. Его здоровье итак балансировало на грани, Сыворотка в комплекте с Оборотным зельем медленно отравляла его все эти годы, но я не знала об этом, это выяснилось случайно. Я уговаривала его отказаться хотя бы от одного зелья, но ни в какую. Он балансировал на грани, а этот укус стал последней каплей. Превращение в оборотня добило бы его, но это было бы слишком мучительно, а он и так… — Валери облизала губы и на секунду прикрыла глаза. — Когда-то давно он взял с меня слово, что я избавлю его от мучений, когда наступит такой момент. Сегодня он наступил. И я сделала то, что должна была.
По её щеке вдруг сбежала слеза. Ремус замер. Не считая того дня, когда она увидела призрак своего сына в лесу, Валери никогда не плакала. И сейчас она не была похожа ни на ту стальную охотницу, которую он знал, ни на дикую волчицу, которую повстречал сегодня. Она как будто снова сделалась той маленькой девочкой, о которой рассказала сегодня.
— Валери, ты ни в чем не виновата, — он обнял Валери и прижал её голову к своему плечу. — Ты действительно сделала то, что должна была. Он согласился бы с этим, если бы был тут, я уверен.
Валери прерывисто вздохнула и только крепче сжала его руку.
— Валери… — пробормотал Ремус после небольшой паузы. — Почему ты ничего не сказала мне раньше? Ты ведь знала, кто я с самого
— Потому что я поклялась Дамблдору, что никто ни о чем не узнает, — прошептала она. — А он поклялся их родителям. Я знаю, что чувствовали матери этих детей, и я не смогла нарушить это слово.
Ремус понимающе вздохнул и обнял её еще крепче. Валери на секунду зажмурилась, а потом вдруг резко оттолкнула его и встала.
— Куда ты? — удивился Ремус, вскакивая на ноги.
— Мне пора уходить, — сказала она, устремляясь в сторону деревьев. — Кентавры не будут долго держать свои владения открытыми, а мы сейчас на их территории. Мои дети вот— вот придут сюда. Мы отправимся в нашу школу.
— Позволь мне пойти с тобой, — попросил Ремус, устремляясь следом.
— Нет, — Валери резко обернулась, и он чуть не налетел на неё. Валери смотрела строго, но не так, как обычно, когда ей приходилось быть строгой с ним. Сейчас она была строга с самой собой. — Ты с нами не пойдешь.
— Почему?!
— Потому что сегодня ты укусил охотницу, — ответила она, и Ремус невольно отступил. — Ты укусил Валери Грей, и даже не понял этого.
— Валери, я… я не хотел! Я не мог себя контролировать, я не…
Валери смгячилась и шагнула к нему, взяв его лицо в ладони.
— Я знаю, что ты не хотел, — она с жалостью взглянула ему в глаза. — Мой милый Ремус, именно поэтому я так не хотела, чтобы ты шел за мной в колонию. Ты теперь не скоро избавишься от его голоса в своей голове, и каждый раз, когда он будет рядом, ты будешь терять контроль над собой. Представь, что будет, если это произойдет в школе. Я не могу этого допустить… прости меня. Я уже потеряла своего сына. Я не могу потерять и этих детей.
Ремус закрыл глаза и сжал её запястья, уткнувшись в неё лбом.
— Значит мы расстаемся? — хрипло спросил он. — Навсегда?
— Кто знает, что будет в будущем. Возможно, когда-нибудь мы еще увидимся с тобой. Ремус Люпин, — она провела ладонями по его шее и остановила их у него на груди. — Я буду с нетерпением ждать этого дня.
— Ты дала мне так много… а я не дал тебе ничего, — пробормотал Ремус, обнимая её и прижимаясь к ней лбом.
Валери вдруг рассмеялась и посмотрела на него, но как-то очень странно.
— Мой глупый мальчик, — она погладила его по щеке. — Ты дал мне больше, чем я осмелилась бы попросить. И это навсегда останется со мной, — едва слышно прошептала она, опустив ресницы, и потянулась к его губам.
Ремус порывисто обхватил её и поцеловал.
Отстранившись, Ремус увидел, что за деревьями впереди маячат какие-то фигуры. Знакомые и не очень лица детей светились в темноте. Испуганные, исцарапанные, покрытые копотью и кровью, с взлохмаченными волосами, они немного враждебно смотрели на них, держась кучкой, так, словно боялись, что и Ремус сейчас достанет серебряный нож. Две белокурые француженки держались за руки. Какой-то тринадцатилетний мальчишка дерзко вытер окровавленный нос и вскинул стриженную голову. Ремус узнал его. Он был из дурмстранг.
Валери оглянулась на них, а потом еще раз взглянула на Ремуса.
— Мне пора. Прощай, любовь моя. Не вспоминай обо мне с грустью, — попросила она, все еще держа его лицо в ладонях. — И помни, что как бы тебе не было плохо, где-то есть тот, кто любит тебя, — её голос дрогнул, а глаза заблестели, но она сдержалась. — Любит больше всего на целом свете… — с этими словами она еще раз прижалась к его губам.
Где-то в лесу раздались голоса охотников.
Валери испуганно оглянулась, дети заволновались.