Дни мародёров
Шрифт:
— Да, я хотела, — из-под капюшона на Люциуса хищно зыркнули черные глаза — словно хищный зверек выскочил из норы, чтобы тяпнуть за руку того, кто тыкает в него палкой. — Я очень хотела учиться рядом с тобой, Люциус! А вместо этого что я получила? Остров в северном океане и школу Темной магии!
Люциус терпеливо вздохнул.
— Я понимаю, ты сейчас не управляешь своими эмоциями, но ...
Роксана пинком распахнула дверцу и спрыгнула прямо в лужу.
— Роксана!
Она сунула руки в карманы, и, ссутулившись, зашагала к замку.
— Роксана, подожди!
Она ускорила шаг.
—
Она остановилась на всем ходу.
Этот тон.
Люциус знал, как ею манипулировать.
Роксана медленно, глубоко вздохнула. Обернулась.
Люциус шел ей навстречу, озадаченно разведя руки в стороны. В одной из них болталась ярко-красная сумка Роксаны из кожи Огненного Шара.
Роксана молча вырвала у него свою поклажу и обхватила ее руками, упрямо глядя себе под ноги.
— Не будь такой агрессивной. Сейчас ты мне не веришь и я вижу, что не поверишь, но... все, что я делал — только ради безопасности наших близких и ради тебя, — с этими словами он вынул из внутреннего кармана ее палочку, завернутую в платок. Сердце Роксаны радостно дрогнуло. Она сомкнула пальцы на гладком дереве и почувствовала, как оно дружелюбно потеплело в ответ.
Уголки губ невольно поползли вверх. Она покрутила палочку на ладони — кто-то явно привел ее в порядок — с поверхности пропали все пятна и царапинки, а черное дерево гладко блестело свежим лаком.
— Мы любим тебя, Роксана, — проговорил Люциус, внимательно наблюдая за ней. — Что бы ты там ни думала. Мне жаль, что пострадал твой друг...
Улыбка пропала с губ Роксаны, словно ее сдуло внезапно налетевшим ветром.
— ... но я искренне надеюсь, что теперь ты будешь осмотрительнее выбирать друзей.
— Боюсь, что я никогда не стану достаточно осмотрительной и хорошей по меркам Пожирателя Смерти, — отчеканила она, глядя ему в глаза. Люциус нервно взглянул по сторонам.
— Рокса...
— Ты говоришь, что «делал все ради меня», но когда ты убивал людей в том лесу, тебе было наплевать на меня, Люциус! И когда ты убил моего друга, единственного моего настоящего друга, ты тоже думал обо мне? — её голос, и без того грубоватый и низкий, сел и осип. — Ради меня ты всадил кол ему в спину? — Роксана не выдержала и толкнула брата обеими руками в грудь. — Ради меня связал его там и бросил умирать под солнцем?! Скажи мне, Люциус, ради меня?!
— Да! — Люциус одернул мантию и пугающе улыбнулся. Роксана опешила. — Ради тебя. Ради тебя, ради себя, ради наших родителей! И, что бы ты там не говорила, ты бы поступила также, я в этом не сомневаюсь. Он — вампир. Он болен. Со временем он сделал бы и тебя такой же! И ты бы прокляла тот день, когда познакомилась с ним. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Вампиризм — это ад. Люди, друзья... они приходят и уходят. А семья остается всегда. В мире нет и не будет ничего важнее семьи.
— Семьи? — Роксана притворно нахмурилась. — А что это такое, Люциус?
Люциус переменился в лице, но не успел ничего сказать. Неподалеку раздался натужный кашель — они обернулись и увидели, что сквозь сырую темноту к ним двигалась грузная фигура с зажженной палочкой.
— Добрый вечер, Люциус, мой мальчик! — радостно прогудел простуженный голос.
— Добрый вечер, профессор
Волшебник подошел к ним. Дородную фигуру незнакомца уютно обнимала теплая клетчатая мантия из ворсистого твида. Все в нем — моржовые усы, весело поблескивающие глазки, густой бас и приятные округлые движения вызывали расположение — он был похож на милого любящего дедушку. Или не в меру мягкое кресло. Лысина колдуна, покрытая влажным дыханием тумана, золотилась в свете палочки.
— Ужасная погода, — он оглушительно чихнул в кружевной платочек. — Который год одно и то же — вечные дожди, — он глубоко вдохнул и снова чихнул, да так, что у Роксаны даже в ушах зазвенело.
— Мрачно, — согласился Люциус, натягивая перчатки с платиновыми пуговками. — Трудно представить себе менее дурную погоду, когда вокруг творится такое, — он так натурально вздохнул, что Роксану затошнило от омерзения. — Говорят, что дементоры вот-вот перейдут на его сторону.
— Да, такой слух есть, — подтвердил простодушный толстяк.
— Ужасно, просто ужасно.
— Н-да, что поделаешь... а это, вероятно, и есть юная мисс Малфой? — ласково поинтересовался профессор Слизнорт, меняя тему, и чуть поклонился Роксане, прищурив глаза.
— Да, это моя красавица, — промолвил Люциус и ласково положил Роксане руку на плечо. Она подавила желание ее стряхнуть. Как будто они не разругались только что в пух и прах! В этом весь Люциус, он такой же, как и их матушка — на публике они готовы зацеловать тебя до смерти, а потом запирают в собственной комнате и отбирают палочку.
— Ну что же, очень рад познакомиться с вами, мисс. Вы просто копия батюшки! Поразительно, как люди бывают друг на друга похожи.
Роксана посмотрела на него как на идиота и красноречиво растянула губы в улыбке.
— Да, удивительно. Я полагаю, что могу доверить ее вам, профессор?
Люциус произнес это очень странным тоном — как будто намекал на что-то, понятное только ему и моржу в клетчатой мантии.
Тот беззаботно махнул рукой и улыбнулся, распустив по лицу морщинки.
— О, не сомневайся, я за ней присмотрю!
Это заявление Роксане не очень понравилось. А то, как после этих слов профессор по-свойски приобнял ее за плечи — еще меньше.
— В таком случае, я вынужден откланяться, — Люциус взглянул на золотые часы на цепочке. — Боюсь, что я уже опоздал на первый тост.
— Конечно-конечно! Удачно добраться! Мой поклон Абраксасу и Эдвин!
На прощание Люциус сухо поцеловал Роксану в лоб и ушел.
Небо над замком было тяжелым и напирало на острые шпили могучими лиловыми тучами, так что на первый взгляд Хогвартс показался Роксане грубым осколком скалы под грозовым фронтом. Время от времени в чреве какой-нибудь тучи полыхала молния, и тогда замок озарялся голубым светом и еще больше устрашал девушку. Даже Дурмстранг, нависающий над ревущим морем, не казался ей таким страшным. Со сжавшимся сердцем она вспомнила грандиозное обиталище Влада Дракулы, в котором ей посчастливилось побывать в детстве. Как это англичане не боятся посылать сюда своих детей?! Она с глухой тоской вспомнила пышные сады в стиле барокко, лабиринты и фонтаны вокруг белокаменного Шармбатона.