Дни яблок
Шрифт:
Мама глянула на меня удивлённо.
— Ты его до сих пор не видел? Не встречал? Вот интересно… И Анечка не рассказывала разве? Ну, ты должен понять, после всего…
Я осторожно молчал. Мама вздохнула.
— После всего… Ну, Ане же несладко пришлось в последнее время, согласись.
— Ну-у-у, — протянул я, — тут не поспоришь.
— И действительно, — заметила мне мама, — спорить не о чем. Сначала у Эммы инсульт этот ни с того, ни с сего, а ведь она совсем-совсем ещё не…
— Да ну, наверное, — не сдержался я.
— Потом похороны… — вздохнула мама. — Ты же помнишь, какая в тот день буря была. Холод пришёл и перепад
— Ну, — начал было я и отпил чаю. — Всё же осень…
— Так вот, через день после этого всего, только представь. Звонок Ане… — мама вздохнула. — Там, конечно, крик и грубости, звонили из больницы… Но, в результате, — мама вздохнула ещё раз. — Сказали ей, что нашёлся Славик… Отец их.
— Вот как, — поддержал беседу я.
— Такая история, — в очередной раз вздохнула мама. — Представь себе теперь, он был в местной командировке, в области. Фотограф же… И пропал. Это ты помнишь? Искали, сопоставляли, свидетели всякие — вроде видели, как ехал в автобусе рейсовом, но одни говорят: до конца ехал, а другие — вышел на Болотах и пропал… Ну, были, конечно, поиски — и дознания, и собака, и опознание трупов.
— Помню, — сказал я. — После этого тётя Юля и…
— Ну да, — согласилась мама, — это необъяснимый ничем поступок. Одним словом: расстройство. Бедная Аня. И вот звонок ей… нечаянная радость, действительно, с ума сойти… Нашёлся он. Слава. Отец. Оказывается — семь лет тому, неизвестно как попал в местную больницу, в психиатрию… Ты подумай — райцентр, а своё отделение! Приняли, как алкоголика — сказали: в ступоре и помрачении, какое-то «два в» или «семь б» прицепили, к тому же. Ориентировки составили, разослали — да без толку всё. Так и сидел там неопознанный, в саду копошился. А потом взрыв наш этот, эвакуация, больницу расформировали и его в областной город, в Жетомель, вывезли… И вот — он там… ну, как в заточении был, а уже пять лет прошло как пропал, так спустили в архив дело. А он, Слава, на днях, в себя пришел, там сидючи… Связно изложил всё. Ну, проверяли, конечно — вдруг вор или шпион. Или убийца. Проверили. Аню вызвонили. Привезли его. Диагноз — черепно-мозговая травма. Отсюда амнезия. Сейчас восстанавливается. Аня просто вьётся вокруг… Все дорожки забегает.
— Я заметил, — бесцветно сказал я.
— Я тоже заметила… — отозвалась мама. — Иди-ка отдохни и тёплым укройся. Особенно ноги. А когда выспишься — наведи порядки в столе, например, чтобы не скиснуть. Это осень — поболит и пройдёт.
Я вернулся в комнату. К себе… За окнами день стремительно набирался кобальта, графита, сажи, свинца — сделать особый настой на сумерках, пепле и стылой воде старинного цвета «вороний глаз». Если выпить эдакого, будешь долго помнить… И знать притом всякое-разное — о наведении страхов и сушении трав, об одиночестве и зёрнах беспокойства, о прошлом и о будущем полправды, потому что такое место в любое время. И поздняя осень в придачу.
Затем пришли кошки, и хандра миновала.
Высоко-высоко, над ржавыми крышами и уцелевшими куполами чёрные стаи серых птиц летели за реку и выкликали друг друга в туманах. Время пришло и пора домой — успеть до темноты.
— Cornixi augur aquae, — размашисто написал Альманах. «Вороны предвещают дождь»…
«А будет снег, — подумал я. — Скоро. Снова».
И вот я словно в
Вот я в кухне, за столом, с книжкой и чашкой, смотрю в окно на жёлтые огни. Ниже Сенки, ещё на Кудрицкой, тарахтит двойка. Это «сейчас».
Вот я младшешкольник, лежу в кровати, гляжу, как по потолку снуют тени веток и думаю, что умру когда-нибудь весной. Это «вчера».
Вот я сижу в самолёте, а под ним далеко — океан. Я жду, когда подействует таблетка. Это «завтра».
Вот я совсем старый, думаю об этой поездке многолетней давности, вспоминаю.
Вот наоборот: я ещё молодой, почти совсем не седой, и зима… Обещаю маме зайти завтра, через день или два, и тороплюсь… И мама в ответ обнимает меня крепко-крепко. Руки её теплы и пахнут корицей. И зима… Будет снег.
Исправить невозможно для себя. Другим во благо только. Это дар и есть. Вчера и завтра.
Но я всё же надеюсь принести сегодня какую-нибудь пользу. Ещё весь вечер впереди.
Замри.
«Deus conserved omnia», — торопливо выписал Альманах.
Будто девиз на гербе. «Бог сохранит всё» — все бывшие новости мира, сны, замыслы и беглецов, конечно.
Вижу и слышу их вновь. Будто время не прошло, былое не пропало, а остается и пребудет скрытно.
Долго. Ведь Бог помогает, Бог помогал, Бог поможет и впредь…
Отомри.
notes
Примечания
1
Дух умершего ребёнка, неупокоенное дитя.
2
Католические чётки для «венка молитв».
3
Действительно нелепо.
4
нетипично.
5
поразительная.
6
Поразмыслила, имела время, тайна.
7
или.
8
глупости.
9
ещё и рифмует.
10
Спрашивающие (в гадании).
11
Итак!
12
Наверное.
13
умный.
14
Обычный вздор.
15
новолуния.
16
неправильное.
17
Научу тебя в последний раз.
18
Бесплатно.
19
Из бутылки в шкафу.
20