До каких пор буду звать?
Шрифт:
— Вот ты и снова моя, Сусанна, — сказал Лоуренс, схватив ее за руки. — Здесь тебя некому защитить. Я знаю, ты гневаешься для вида, иначе ты не пришла бы ко мне.
— Пусти! — закричала Сусанна.
В дверях показался Сукхрам.
Сусанна кивнула ему. Увидев Сукхрама, Лоуренс выпустил руку Сусанны, но тут же спохватился.
— Вон отсюда, индийская свинья! — загремел он.
Сукхрам, как тигр, бросился на Лоуренса и отшвырнул его к стене. Лоуренс ударился головой о стену. Перед глазами у него поплыли красные круги, но он мгновенно вскочил и бросился на
— Вот я сама пришла к тебе, подлая собака… — приговаривала Сусанна. Она скрежетала зубами и так крепко сжимала кулаки, что ногти впились ей в ладони.
Лоуренс пытался вырваться из рук Сукхрама, но тщетно. Сукхрам ободрал ему все лицо о цементный пол. Лоуренс больше не кричал и не молил о пощаде. Он молча сносил побои. Что-то вроде раскаяния шевельнулось в его душе. Его современные взгляды отступали под ударами средневековых представлений о морали и женской чести. Теперь, когда его били, он сам стал проклинать воззрения, которые еще недавно проповедовал. Когда он силой «освобождал» женщину от оков старинных предрассудков, когда он заставлял ее пренебрегать существующими условностями, он забывал, что сближение с женщиной само по себе не является грехом, что низко и подло пользоваться своей силой, ни во что не ставить женщину, терять к ней всякое уважение…
Каджри стояла у двери и молча наблюдала за происходящим.
— Я буду стрелять! — прохрипел Лоуренс.
— Каджри! — крикнула Сусанна, прекратив на мгновение избивать Лоуренса. — Принеси веревку!
Каджри быстро принесла веревку.
Сукхрам взял веревку, а ей велел отойти.
Каджри послушно отошла в сторону. Ей стало страшно. «Что скажет главный сахиб, когда вернется?» — думала она. Но Сукхрам был спокоен.
— Госпожа! Велите ему лежать и не шевелиться, — проговорил он.
— Лежи спокойно, мерзавец, не то я прикажу переломать тебе кости, — по-английски сказала Сусанна. — Ты думал, я беспомощна и беззащитна. Я предпочту лучше умереть, чем позволю тебе остаться безнаказанным.
Лоуренс вывернулся и пытался бежать.
Сукхрам поймал его за ногу, и англичанин с грохотом упал. Сукхрам тут же прижал его к полу.
— Госпожа, он шумит, хочет, чтобы люди сбежались. Я отнесу его в гостиную, — сказал Сукхрам и легко, без усилия, поднял Лоуренса. Он притащил его в гостиную и швырнул на пол.
Подошла Сусанна с веревкой в руках. Лоуренс размахивал ногами, не давая себя вязать.
Сукхрам придавил ноги Лоуренса, а Сусанна обмотала их веревкой. Сукхрам крепко держал Лоуренса и помог хозяйке связать его. Сусанна задыхалась от ярости.
— Оставьте его, мэм са’б, — сказала Каджри.
— Нет! — прошипела Сусанна.
Лоуренс беспомощно лежал на полу. Он был связан по рукам и ногам. Он попытался
— Госпожа, что еще прикажете делать? — спросил Сукхрам.
Сусанна глядела на него широко раскрытыми глазами, в которых горела ненависть.
— Оставайся здесь! — приказала она.
Каджри недоуменно взглянула на хозяйку.
— Как прикажете, госпожа! — смиренно ответил Сукхрам.
Сусанна вышла из комнаты.
— Что теперь будет? — тихо спросила Каджри.
— Откуда я знаю? — пожал плечами Сукхрам.
— Ох, он же умрет. Она совсем с ума сошла, — вздохнула Каджри.
— Помолчи! — вполголоса прикрикнул Сукхрам.
Сусанна вскоре вернулась. В руках у нее был отцовский хлыст. Она щелкнула хлыстом и замахнулась, чтобы ударить Лоуренса, но Каджри схватила ее за руку.
— Опомнитесь, госпожа! — крикнула она.
Но Сусанна оттолкнула ее и снова принялась избивать Лоуренса, теперь уже хлыстом. Удары со свистом обрушивались на его спину. Хлыст, который заставляет лошадь нестись во весь опор, выбил у Лоуренса остатки спеси и самодовольства. Он до крови кусал себе губы, но Сусанна не унималась. Она высоко поднимала руку и со всей силой продолжала его хлестать. Ярость и презрение исказили ее лицо.
Лоуренс потерял сознание, но так и не вскрикнул.
Каджри снова схватила Сусанну за руку.
— Оставь меня! — отмахнулась Сусанна.
— Госпожа, он же умрет! — Каджри с трудом вырвала у нее хлыст, а затем увела ее в спальню. Сукхрам последовал за ними.
Сусанна в изнеможении села. Сукхрам почтительно застыл перед ней.
— Теперь ты можешь идти, — сказала она Сукхраму.
Оставшись наедине с Каджри, Сусанна снова разрыдалась.
— Госпожа, разве слезами горю поможешь? — успокаивала ее Каджри, усевшись на пол рядом.
— О, Каджри! — воскликнула в отчаянии Сусанна.
— Госпожа, вы еще молоды и не знаете людей. Вы неосторожны. Я опасаюсь, не услышал ли кто ваши крики. Слава богу, в то время была гроза, гром гремел. Но кто знает? Может быть, кто-нибудь и подслушал. Мой вам совет, держитесь так, чтобы люди ничего не узнали.
Сусанна молчала. «А если я уеду отсюда? Кто тогда узнает? Никто, — думала она. — Разве с другими такого не случалось? Самоубийство — грех, но и то, что случилось, будет отравлять мне существование. Но ведь здесь нет моей вины! Я не давала никакого повода. Я сопротивлялась. Неужели бог, несмотря ни на что, сочтет меня грешницей?»
Чем больше Сусанна думала, тем больше запутывалась в собственных сомнениях. Лоуренс внушал ей теперь ужас и отвращение. Как она была счастлива до него! Кто он такой, чтобы так бесцеремонно врываться в ее жизнь? Какая низость!
— Иди к себе, Каджри, — тихо проговорила Сусанна. Губы ее дрожали, а глаза были полны слез.
— Нет, хозяйка, вы здесь совсем одна. Я вас так не оставлю. Вы не владеете собой, — ответила Каджри. Она поднялась и погладила Сусанну по голове.
Вдруг Сусанна заметила следы крови на сари у Каджри.