До нескорого, она же
Шрифт:
Это значило — шанс есть всегда, и так я ее и запомнила: шанс есть всегда, шанс есть всегда, шанс есть. Ты можешь попытаться сделать ход назад — и переиграть финальную битву по-новому.
Алина смогла.
Обхитрить всех, чтобы сообщить мне правду, потому что, пожалуй, только правду они не могли у нас отобрать.
Мы вышли за дверь, которую никто не охранял.
И покинули особняк, потонувший в безмолвии. А уже там, на улице, под листьями, петляющими на фоне темно-серого неба, встретили ещё
Конечно, все не могло обойтись без него.
Кирилл приходился Янтарной учеником, и было бы странно, если бы ее решающая битва прошла без него.
Завидев Кирилла, Алина улыбнулась.
Улыбнулась — и направилась в его сторону.
Кирилл кивнул Янтарной — а потом подмигнул мне, будто и он пытался сказать, что никогда не следует сдаваться.
— Предатель, — заметила Алина, не прекращая улыбаться.
Когда между нами было три шага, мы остановились.
Замер Кирилл.
На его лице не было ни тени скорби — зато мое сердце сжималось от ужасающего предчувствия.
Кирилл не смотрел теперь на Янтарную — он хитро смотрел на меня.
Тогда я и поняла: отец сказал правду. Кирилл в самом деле рассказал все по собственной воле. Ради меня, по непонятной причине удостоенной такой чести…
Я стояла, точно одна из статуй в зале суда, и не могла ничего сделать, наблюдая за тем, как с его лица сходят все краски, — и жизнь. А с губ слетает фраза, одна только фраза, которую Кирилл посчитал настолько важной, что позволил себе с ней на губах…
— Для той, кого избрал Влад, ты неплохо целу…
…упасть.
Упасть, позволив мне ожить. И я бросилась к Кириллу, обхватила его за плечи и приподняла, вглядываясь в его красивое лицо, красивое мертвое лицо. Я тянулась к нему нитями своей души, но души в Кирилле уже не было — осталась только оболочка. И то тепло, что ещё не успело рассеяться.
Я склонилась к его уху и прошептала:
— Спасибо тебе… За что, Всевышняя?.. Возможно, когда-то ты слишком серьезно воспринял это «знать».
Тепло таяло.
— Это было именно то, в чем меня обвиняли по отношению к тебе, — произнесла как ни в чем не бывало Янтарная. — И теперь ему уже ничем не поможешь.
Я подняла голову и посмотрела на нее.
Больше всего мне хотелось спросить, за что, но ведь я и сама знала.
«Предатель».
Попытавшийся уберечь одну и обмануть другую.
— Пути назад нет.
Голос-гром, такой, что я даже на мгновение поверила, что началась осенняя гроза.
Но это была лишь Янтарная.
Пути назад нет.
А шанс? А как же шанс?
Я отпустила тело Кирилла и попыталась подняться, а потом поняла, что от особняка исходит шум. Замершее мгновение возобновилось, и времени на попытки не осталось.
Лишь на прощание.
Для того, кого избрала Янтарная,
Для первой моей любви ты был слишком хорошим — и я тебя не заслужила.
Глава 14. Осень
Мне всегда казалось, что осень мне всего ближе.
Что я такая же пасмурная, как она, несмотря на мое солнечное имя. Такая же стремительная и неуловимая. Такая, за которой трудно уследить, но и забыть ее не получается.
И, пока для всех осень была временем грусти, я набиралась сил, чтобы после вступить в борьбу с зимой.
Вот только осень всегда ожидал печальный исход, а я когда-то — совсем недавно — смела надеяться на хороший.
Теперь же надежда умирала, как падающие с деревьев янтарные листья.
Кажется, поэтично так говорят — умирала, — хотя в тот момент мне, конечно, было не до поэтичности.
Время вернулось, и вся величественная медлительность мгновенно покинула Янтарную. Она растерялась. Я поняла, что Алина этого не ожидала.
Она вцепилась в мою руку, и я почувствовала попытку магического воздействия. Вот только ничего не произошло. Лишь зажгло правое запястье, и я наконец-то вспомнила о браслете, что охранял меня все это время.
Может, поэтому я и не уснула со всеми?
Может, поэтому я до сих пор жива?
Он стремглав вылетел из особняка.
Алексей Заболоцкий, мой враг, мой спаситель.
Предавший меня и мной преданный.
Отец.
Он покинул особняк и, обнаружив, что я все ещё здесь, замедлился; походка его стала неторопливой, ярость пылала лишь только в глазах, в его глазах — и моих в то же время.
Янтарь или лед.
Кто я такая?
И за что именно я?..
— У тебя есть шанс уйти одной.
Я слышала шум здания, недоуменный, потерянный шум, но наружу до сих пор никто не вышел, и я даже начала подозревать, что отец этому поспособствовал. Хотя у него не хватило бы глупости подставить самого себя и уйти от помощи. Только у меня хватило.
Зато он произнес эти слова.
Не мне — меня отец не отпустит.
Алина, продолжая держаться за мою руку, рассмеялась, и это был злой, каркающий смех.
— И что Лена в тебе нашла? — спросила она. — Ты не так красив и не слишком родовит, но почему она выбрала тебя?
Лицо отца оставалось невозмутимым, а ноги уверенно шли в нашу сторону.
Зато я мгновенно вспыхнула. Лена. Ну конечно. Матушка.
— Хотя когда-то, — продолжала Янтарная, как ни в чем не бывало, — я ей завидовала. Потому что сначала ты познакомился со мной, Леша, — но достался ей! А потом я упустила ещё одного. И все, все проходили мимо, плыли вниз по течению, как бумажные корабли — знаешь? А я оставалась одна.