До новой встречи
Шрифт:
Преподаватели сначала сердились: увлечение спорят мешало занятиям. Но вскоре оказалось, что и в каждом, даже самом серьезном, наставнике жил маленький болельщик. Угрозы закончились полной капитуляцией. Даже Ольга Николаевна, за всю жизнь не побывавшая ни на одном футбольном матче, и та интересовалась, скинул ли Григорий десятую секунды на стометровке, какое время в эстафете у Тани Загорушиной? Не остались в стороне от спортивного азарта и официантки. За обедом лучшие кусочки жареного непременно попадали в тарелки уезжавших спортсменов.
На лето ремесленники разъехались: одни к родным в деревню, другие — в Токсово, на дачу училища. На всех
В палаточном городке и в Токсово нетерпеливо ждали вестей от спортивной команды.
В гостинице «Зеленая долина» ленинградцев разместили в коттедже, от которого к старому саду подходили четыре аллеи молодых тополей. Москвичи жили в каменном флигеле у пруда. Вода в нем чистая, на самом глубоком месте виден на дне песок и камешки. А купаться здесь не разрешали, раздолье только лебедям. Остальные участники поселились в главном корпусе.
Молодость ворвалась в «Зеленую долину», нарушив установленный здесь порядок, напоминавший послеобеденный час в санатории. Первоклассная гостиница приняла вид общежития при стадионе. В гардеробе, где обычно хранились шляпы и фуражки, теперь лежали футбольные мячи, гранаты, сетки. В коридорах столы оказались сдвинутыми и превращены в настольный теннис. Девушки носили шаровары и спортивные блузки. «Портили» вид ребята, признающие при температуре двадцать градусов в тени единственный вид одежды — трусы.
Директор «Зеленой долины» Максимиладзе — высокий сухощавый грузин, не ожидавший подобного нашествия, неистово шумел, убеждая Терентьича, старого швейцара, быть строже. К довершению всех его горестей, горьковчанки подарили Вале — горничной пятого этажа — темно-голубой спортивный костюм. Только Максимиладзе отчитал Валю за нарушение формы, как заметил кастеляншу в желтой полосатой пижаме. Но он был окончательно потрясен, увидев у старого Терентьича на ногах спортсменки. А в день открытия соревнования и сам Максимиладзе нарядился в белый спортивный костюм. Так «Зеленая долина» стала гостиницей спортсменов.
Команда сто двенадцатого ремесленного училища отличалась дисциплиной. По железному расписанию жили ленинградцы. Ольга Николаевна следила, чтобы меню состояло из высококалорийной пищи. В южном городе летом много соблазна: дешевы вишня, черешня, клубника, на каждом углу продавцы «эскимо», в любой подворотне тележки, торгующие фруктовой водой. Личные деньги Максим Ильич изъял у ребят еще в поезде и хранил на сберегательной книжке. Спал он спокойно, не зная, что Григорий, самый отъявленный сладкоежка, все-таки утаил кое-что про запас.
Два дня не было происшествий. Максим Ильич телеграфировал в Ленинград: «Живем по-спартански, готовимся к атаке». Когда телеграфист выстукивал на аппарате эту весточку, Григорию стало скучно в гостинице. Но как уйти, если объявлен тихий час, а в саду, у входа в коттедж, покачиваясь в гамаках, Максим Ильич и тренер сражаются за шахматной доской? От скуки прогуливаясь по коридору, Григорий заметил, что в раскрытое угловое
В гостинице не заметили его исчезновения. Но вылазка в ресторан дала себя знать. За вечерним чаем Григорий вяло мешал ложечкой в стакане, печенье и пастилу незаметно переложил на тарелку Антона. После чая все ушли на спортивную площадку — одни играть в баскетбол, другие — смотреть. Оставшись дома, Григорий ослабил на два деления поясной ремень, боль утихла, но ненадолго. Еще за вечерним чаем Максим Ильич обратил внимание на плохой аппетит Григория, за ужином посадил его возле себя и велел официантке подать ему порцию семги для аппетита…
Рассвет Григорий встретил совершенно разбитым. В таком состоянии нечего делать на стадионе, но как отказаться? Ольга Николаевна сразу определит причину заболевания. Лучше перетерпеть боль.
За минувшую ночь стадион принарядился. Над входной аркой и трибунами развевались флаги. Несмотря на будний день, трибуны были пестры от гостей. На южном секторе, где немилосердно припекало солнце, было столько вскинуто разноцветных зонтов, что, казалось, подымись ветер — и все эти зонты: голубые, лиловые, зеленые, синие с белыми ромашками сольются в гигантский парашют и взлетят над трибунами.
Вот и наступил спортивный праздник, которого так ждали в ремесленных училищах. Две девушки и три паренька в алых майках чемпионов отделились от колонны участников торжественного парада, подошли к мачте у судейской трибуны и под звуки Государственного гимна подняли флаг спортивного общества «Трудовые резервы».
Состязание открыли девушки. По зрителям на трибунах можно было безошибочно определить, в каком секторе за какой город болеют. В первом забеге на сто метров Оленька уступила лишь горьковчанке. В третьем и четвертом забегах победили москвички. В забеге на восемьсот метров Таня Загорушина хорошо взяла старт, а финишировала еще лучше. Как только она грудью коснулась ленточки, на весь стадион раздался радостный возглас:
— Танюша, две минуты семнадцать секунд!
Это кричал Антон. Вскочив на скамейку, он размахивал фуражкой и секундомером. Москвичи, киевляне, уральцы — все, кто был на стадионе, дружно аплодировали ленинградке.
Успех Тани Загорушиной — приятная новость. Максим Ильич и Антон заранее вписывали в актив команды победу и в мужском забеге на тысячу метров. Это была коронная дистанция Григория. На ленинградских стадионах он не робел, выходя на старт с известными бегунами.
Наступило время забега, на который столько надежд возлагали ленинградцы. Главный судья объявил шесть участников, а к стартовой черте вышли только пятеро юношей. Григорий должен был бежать под третьим номером. Максим Ильич сколько ни напрягал зрение, смотрел в бинокль, но среди бегунов, стоявших на старте, Григория не было. Судья помахал флажком, призывая к вниманию своих помощников. Затем он поднял пистолет. Сафар и Антон не слыхали выстрела.