До новой встречи

Кукушкин Василий Николаевич

После проверки коллективно изложили механику претензии: устранить вибрацию, тщательно отбалансировать патрон, отрегулировать приводной шкив. Антон окопал станок, слесари-ремонтники стянули двумя железобетонными поясами-подушками фундамент, заменили в станке изношенные шестерни. Выверяя шпиндель, Евгений Владимирович измерил отжатие из восьми положений.

Подготовка станка затянулась, ребята были недовольны, считали, что так и до выпуска не попробуешь скоростного точения. Но однажды утром, приведя группу в мастерскую, Евгений Владимирович не скомандовал, как обычно: «Разойдись», а пригласил пройти всех к рабочему месту Антона.

Евгений Владимирович и Антон надели защитные

очки, ребятам было отведено место за проходом. Трудно разместиться почти четырем десяткам подростков возле одного рабочего места. Анатолия и Якова оттиснули в третий ряд, передние совершенно заслонили перед ними станок. Тогда Яков из чугунных отливок сложил столбик и забрался на него. Наконец, началось то, чего так нетерпеливо ждали. В мастерской стоял необычный шум. Хотя работал один станок, Антон не сводил глаз с суппорта. Обгорая, дымилась стружка. В скоростном резании нельзя применять охлаждение, оно мешает размягчению металла. И вот, когда победа была совсем рядом, повторилась старая история. Резец прошел по металлу половину заданного пути, но стружка не ломалась, навивалась на валик, опутывая зажимные гайки, суппорт. Евгений Владимирович остановил станок.

Скоростное точение открывало ремесленникам то, о чем еще и в учебниках не говорилось. В неопытных руках Антона, такого же ученика, как и они, подростки уже видели, что обычное точение металла отстало на полвека от новой технологии. На обточку верхнего валика прибора норма была тридцать две минуты. Два контрольных хронометра показали одинаковое время — три минуты две секунды. Не навейся ком стружки, всего полминуты потребовалось бы Антону, чтобы закончить обработку. Из-под проходного резца деталь выходила гладкая, отпала необходимость в чистовой отделке.

Попытались проточить еще один валик. К станку встал Яков. Дважды Евгений Владимирович выключал привод, ломал стружку На станине лежал причудливо свившийся ком, похожий, на большой «еж» для чистки лампового стекла, только вместо игл — острые, обожженные, цветастые кромки. Евгений Владимирович, показывая на него, объяснял подолгу обдумывая каждое слово:

— К скоростному точению ведут еще не дороги, а малоизведанные тропинки. Кто хочет стать скоростником, тому придется много перетерпеть, зато какой успех ждет смельчаков.

Евгений Владимирович испытующим, долгим взгляд дом обвел учеников:

— Кто из вас не боится трудностей?

Привычно, как в классе, ремесленники подняли руки, а Яков правую и левую. Евгений Владимирович снял очки, у глаз разгладились морщины.

— Уговор не нарушать. Поначалу давайте подумаем, как отвести стружку от резца.

На партийном бюро Евгений Владимирович доложил о начале скоростного точения. Были предложения пригласить консультантом известного токаря-скоростника Валеева. Неожиданно против высказался Андрей Матвеевич:

— Интерес ребят к новому методу металлорезания нельзя тушить. Программа не догма, для пользы не грех ее и нарушить. Но, по-моему, еще рано приглашать Валеева. Пусть ученики своим умом попытаются дойти до правильного решения. Небольшая хитрость — чужую мысль переложить на металл.

За то, чтобы дать ученикам простор для самостоятельных поисков, высказался и Николай Федорович.

Читая описания и просматривая эскизы резцов в технических листках Вадим обнаружил, что не жалуются на плохое поведение стружки токари, которые пользуются резачками с искусно выбранной лункой. Это мнение Антон встретил сперва недоверчиво. Разве может маленькая выемка отводить стружку? В его тетради имелись уже эскизы стружколомателя семи вариантов, оставалось выбрать самый лучший. Дальнейшие поиски привели Антона в Дом техники. В гардеробной

среди пальто висела шинель ученика из сто двенадцатого училища. Кто же это может быть? Уж не Вадим ли? — обрадовался Антон. В читальном зале у окна занимался Яков. На столе возле него лежали свертки чертежей. Он потеснился и дал место Антону. Работая за одним столом, они обнаружили, что каждый, идя своим путем, пришел к решению: не устраивать специального стружколомателя, а усовершенствовать конструкцию резца, для чего надо лишь найти нужную конфигурацию лунки. Так Яков и Антон начали создавать конструкцию резца «P-МП», что должно было обозначать «Резец Мураша — Пичугина». Нашел дорогу в Дом техники и Вадим.

Среди самых технически неоправданных замыслов стружколомателей, представленных ремесленниками, встречались и интересные. Но одна беда — проекты требовали затрат, реконструкции станка. Евгений Владимирович настаивал:

— Ищите, есть простое решение, которое не потребует специальных приспособлений.

Вадим сделал уже несколько эскизов резца, но ему думалось: что, если сделать иначе лунку? И вечером он снова садился за чертежный стол.

Давно Вадим не был на Моховой, купил открытку, тут же на почте карандашом написал, что у него много дел, обещал все рассказать при встрече. Тамара рассердилась, ответила телеграммой: «Занимаюсь, здорова»; Вадим догадался, что на него обиделись, но все равно он не мог сейчас пожертвовать целый вечер на поездку.

К защите своего резца Яков и Антон готовились не менее серьезно, чем к экзамену. По вечерам, если они не шли в Дом техники, то закрывались в комнате за сценой.

Испытание резцов и стружколомателей было назначено на субботу. Еще в пятницу в проходе, возле станка Антона установили продолговатый, узкий столик и на нем разложили резцы с наклейками, кому они принадлежат, и три стружколомателя.

Раньше всех в механическую мастерскую пришел Валеев. Маленького роста, худощавый, смуглый, он сперва разочаровал ребят. Не верилось, что этот человек точит металл со скоростью тысяча метров в минуту. По просьбе мастера Валеев отобрал два резца — один Антона с Яковом, другой — Громова. Серафим с видом победителя оглядел товарищей и протиснулся в первый ряд. Евгений Владимирович сказал:

— Громов, пробуйте свой резец.

Серафим встал за станок, установил шестерню, включил привод. Скорость была такая, что, казалось, шестерня стоит недвижимо, и только по дымке и блестящему, все более увеличивающемуся кругу можно было судить о высокой скорости резания. Треск раздался неожиданно, от шестерни посыпался сноп искр. Евгений Владимирович выключил мотор. Валеев, осторожно отстранив Серафима от станка, прикрыл ладонь ветошью, поднял над головой резец, с выгоревшей пластинкой: — Неправильный угол, заточки вызвал большую теплоотдачу.

Валеев точно преобразился. Темные его глаза смотрели пытливо, чувствовалось, что каждому резцу он уже дал безошибочную оценку.

Установив резец, отрегулировав зажатую в центрах деталь, Яков передал Антону управление станком. Стружка, выходя из-под острия, свивалась в спираль, ее набралось столько, что скоро она начнет стучать по станине. Антон, не поднимая глаз, чувствовал, что возле него стоит Яков и волнуется не меньше. Ком стружки еще проскакивал между ребрами станины. Наступил критический момент. Будет ли стружка дальше накапливаться под резцом или сломается? И когда казалось, что стружка начнет бить станину, обовьется вокруг резца, застопорит ход станка, случилось то, о чем Антон и Яков думали, производя расчеты. Стружка надломилась и упала в противень. И снова резец без помех врезался, в металл, а стружка продолжала накапливаться и ломаться…