До следующих свайпов
Шрифт:
Возвращаясь к съемке, скажу, что в этот раз она была в душе. Никакой магии внутри я не испытывала. Меня сковывал страх. Я боялась, что на фото попадет мое лицо, что все меня разоблачат. Но больше всего я боялась засветить рубцы на животе. Я ужасно их стеснялась. Волосы небрежно пушились в душе от влажности, но фотографу это было безразлично, его фокус держался на моей пятой точке. «Вот это жопа, Марта» — говорил он. В общем, в тот вечер именно это место было героем фотосессии и именно это место отвечало за принятие большинства моих
Через пару десятков дней после длительных уговоров последовала еще одна съемка. К тому времени на улице похолодало, а дело близилось к осени. Я помню эту съемку очень хорошо, а точнее наш разговор с фотографом в машине. Еще до этой фотосессии я выложила в сеть отрывок из моего университетского личного дневника. Суть была в том, что во время прохождения практики я влюбилась в женатого 26-тилетнего следователя. Я буквально сходила с ума, когда он помогал мне допрашивать одну женщину по «висящему и архивному» делу.
Этот отрывок читал фотограф и то, что он сказал мне в своей машине, вдохновило меня писать. Он сказал: «Я думал, что это какой-то отрывок из книги. Хорошо пишете». Я ответила: «Да, но мне хотелось бы на этом зарабатывать». Тогда он посоветовал мне одну рабочую платформу, на которой вскоре я начала выкладывать свои полноценные тексты.
Но, в первую очередь, я делала это для того, чтобы человек, бросивший меня, услышал меня хоть раз, чтобы он не думал, что я глупая, молчаливая, ничего собой не представляющая «дурочка».
Я много писала о том, что мне не нравится моя работа, что я испытываю страх войти в 30 лет такой же несчастливой, иногда писала о неудачных свиданиях. Когда я фотографировалась у фотографа третий раз, я была более расположена к нему. Я выбрала эротичный эскиз, в котором девушка сидит на кровати в пальто на голое тело нога за ногу и одной ногой закрывает лицо и грудь. А он подобрал мне одежду к образу из барахолки своей жены-спортсменки.
Фотография получилась очень горячей, красивой и сексуальной. Кто-то в комментариях к ней в сети назвал её «Основной инстинкт». Моя любимая и единственно прочитанная книга в эротическом жанре.
В конце фотосессии у меня совершенно не было сил. Я чувствовала, что опять сделала что-то запретное, что-то неправильное, но угрызений совести совсем не испытывала.
— Я хотела бы уже поехать домой. Завтра утром на работу. Мне нужно выспаться, — уставшим голосом пробурчала я.
— Можно было бы еще сделать пару фото. Здорово получается, — ответил фотограф.
— Я понимаю, но сон для меня дороже. В моем возрасте это уже источник сил и молодости, резонула я, как будто мне уже сорок.
— Хорошо, понимаю. Можете остаться у меня. У меня вот даже бируши и маска для сна есть, — сказал
— Да, только недолго, — наивно ответила я, поскольку мне действительно было интересно, как он обустроил своё спальное место, какой у него матрас (ортопедический или обычный). У меня ведь к тому моменту был бабушкин раскладной диван и вряд ли он учитывал анатомические особенности моего тела. Скорее, это мое тело учитывало анатомические особенности дивана и засыпало в странных позах. Когда ты молод, это простительно. Но когда тебе уже 30 с лишним лет, не очень хочется, чтобы твой позвоночник повторял рельеф дивана.
Так фотограф провел меня в свою спальню.
Первое, что я увидела, — очень низкая кровать в форме круга, похожая на высокий матрас на полу.
Фотограф показал, как в комнате у него задвигаются шторки, достал бируши, показал мне маску для сна. Эти апартаменты были тем, что я называю "дорого-богато".
Затем из любопытства и немного по причине усталости я присела на его кровать, подпрыгнула на ней и решила прилечь, чтобы почувствовать, какого это, спать на таком низком уровне.
Как только я прилегла, справа от меня сел фотограф. Настало подозрительное молчание, из-за которого стало очень неловко...
"Наверное, на языке 37-летних предложение посмотреть спальню означало предложение интима" — подумала я и вспомнила, как себя вела до.
" Нет, Март, ты не изменилась" — думала я про себя, — "как была наивной, так и осалась".
Но я думаю, что к тому времени фотограф в силу своего возраста и эрудиции «раскусил» мою недальновидность в любовном плане, поэтому заметил, что я не восприняла демонстрацию спальни как оферту (предложение) секса.
Чувствуя неловкость и возможную опасность я медленно вдохнула воздух, опять посмотрела в потолок и сказала: «Мне пора: завтра на работу».
Я встала и вышла из комнаты, он вышел за мной.
Собирая вещи на кухне, он обронил:
— Другие, когда смотрят мои фото в Интернете, думают о том, что я сплю с моделями, даже не подозревая, как скучно я живу...
Я улыбнулась, восприняв его слова в качестве шутки.
Когда мы ехали в машине обратно, он сказал:
— Марта, Вы ненормальная...
— Почему? — спросила я, словив дежавю.
Мне было обидно слышать это от второго мужчины. Когда я слышала такие слова от ответчика, мне было неприятно.
Раньше слово "ненормальная" было для меня чем-то, вроде похвалы. "Значит, все-таки я не хорошая девочка, я "ненормальная", как его бывшая жена, значит, ему будет что рассказать обо мне своим друзьям" — думала я. Но ответчик называл меня ненормальной едва ли с одобрительным тоном. Из его уст это звучало как критика и еще одна причина для того, чтобы не быть со мной. Да и кто знал, какой смысл вкладывал мой несбывшийся мужчина в понятие "нормальная девушка"... Это я и хотела выяснить у фотографа.