Добрым словом и пистолетом
Шрифт:
Амрас фыркнул, Карантир рассмеялся в голос.
— Это у вас такое разделение обязанностей? От чего-то оно зависит?
— От ситуации, — в тон ответил Турин.
— О, я заранее!..
— Moryo, я прошу тебя, — примирительно позвал Маглор и посмотрел на брата все так же безмятежно, чуть улыбаясь, — у нас щекотливый разговор, стоит ли его осложнять?
Карантир закатил глаза, но промолчал.
— Что же скажете, господин Куталион? — снова повернулся Маглор. — Или все-таки к вам нужно обращаться как-то иначе?
— Турин уже ответил на ваш
— Разумно, — согласился Маглор. — Полагаю, еще от того, что именно вы доложите, когда вернетесь в Менегрот.
— И если вернемся, — добавил Турин. Он сидел на диване подобравшись, накрепко сцепив на коленях руки, и поочередно сверлил взглядом то одного голдо, то другого.
— Просто из любопытства: а если ваша колымага не доедет до Дориата, то?.. — участливым тоном уточнил Карантир.
— Это будет очень некстати.
— С колымагой и со всем прочим мы что-нибудь решим, — вмешался Амрод. Упруго, будто кончиками пальцев оттолкнулся от спинки кресла и отошел, сел на подлокотник дивана. — Я для себя так уяснил — извини, Kano, ближе к делу, — мы имеем дело с частной инициативой и личными связями, которые инициативу эту могут вывести в плоскость официальную. Или не могут. Тоже по ситуации. Я прав, господин Куталион?
— Возможно.
— Прекрасно. Рад, что мы наконец прояснили.
Амрод улыбнулся понимающе, кивнул, и от этого озорной, на сторону торчащий клок волос свесился ему на глаза, в очередной раз сделав весь облик — обычные галифе с армейскими ботинками, подвернутые рукава клетчатой рубашки, небрежно расстегнутый ворот — обманчиво юным, простым и дружелюбным; взгляд из-под этого клока оставался пристальным и немигающим.
В дни Долгого мира Амон-Эреб и его лорды отвечали по большей части за снабжение передовых земель, крепкие тылы и хорошие отношения с соседями. Разведка, та самая, военная голодримская разведка — конные разъезды, следопыты, глубокие рейды на вражескую территорию, — была делом Келегорма, а вот разные торговые связи, кочующие по Белерианду переселенцы, тесно общающиеся друг с другом родственники — все эти ниточки со временем собрались в руках у Амрода.
— Тогда второе, — продолжил он, — нам передали, как будто зашла речь еще о кое-каких частных инициативах и личных связях.
— Когда передали?
— Вчера. И не днем раньше, господин Куталион. Раньше с нами никто не связывался и связи не искал.
— Допустим.
— Пожалуйста, — согласился Амрод, закинул ногу на ногу, расслабленно покачал ботинком. Остальные братья не вмешивались: Маэдрос так и слушал спокойно, Маглор слушал с видом заинтересованным, Карантир — со скучающим, Амрас внимательно глядел на близнеца, безотчетно повторяя его жесты. Двое других не реагировали — один по-прежнему читал, другой запрокинул голову на спинку кресла и сипло дышал приоткрытым ртом.
— Что же до незаданного вами главного вопроса, — продолжил Амрод, посмотрел на старшего, — даже не знаю, что сказать. Может, Nelyo просто поручится за нас
Маэдрос сначала никак не отреагировал, но потом, видно поняв, что Амрод так и будет смотреть на него и улыбаться, чуть шевельнулся в кресле, чуть вздохнул и коротко произнес:
— Не стали.
— Очень убедительно, — заметил Турин.
— Увы, господин Турамбар, — понимающим тоном отозвался Маглор, — никаких доказательств, кроме честного слова, в нашей с вами ситуации не сыскать. Вы так не считаете?
Турин промолчал, только взглянул на Белега, но тот смотрел перед собой, медленно кивая, перебирал портупею и наконец произнес:
— Согласен. Поэтому главный вопрос был не этот.
— Какой же?
— Такой, — Белег развернулся к Маэдросу, — кто мог бы закрыть глаза на доводы и провернуть все не советуясь.
Маэдрос окаменел лицом. Остальные тоже застыли; только Маглор, опиравшийся на подлокотник, перетек вдруг, подался вперед, уставился прямо на Белега — Белег видел это боковым зрением.
— Никто, — наконец, проговорил Маэдрос.
Белег молчал, молчали остальные. Маэдрос тоже, только теперь он расслабленным не казался.
Прошелестев, сложилась газета, с мягким шлепком упала на стол.
— Я тебе сказал, что так и будет. Он никто. Пустое место. У него ничего нет. Поэтому будет жонглировать словами, сбивать с толку и пугать, надеясь что-то выгадать. Нам от этого никакой пользы. Можешь просто развлечься и подыграть или же выставить под конвоем, чтобы не убились по дороге. А еще лучше отправь обоих под замок. Решай.
— Господин Куталион, конечно, огорчает нас своими подозрениями в ответ на сочувствие, — с сожалением покачал головой Маглор, — но обострять сложные отношения совершенно ни к чему.
— Обострять? Тебе кажется, я обостряю, Макалаурэ? Нас не обвиняют разве что прямо. Пока. А если…
— А если завтра на вашем пограничном пункте задержат гнома с Сильмариллом, — не дал договорить Турин, — это потянет на обострение?
Куруфин посмотрел на Турина и как будто удивился; за него ответил Карантир:
— Уж точно не вернем наложенным платежом.
— Мы уловили, — поморщился Амрод, — возможны последствия, действительно нежелательные для всех нас. Но вы же видите, господин Турамбар, понимания не выходит: мы можем действительно долго жонглировать и блефовать друг перед другом, но ни у вас, ни у нас нет ничего, кроме слов и намерений.
— Какие условия собирался предложить нам Элу Тингол? — спросил вдруг Маэдрос. — Что он хотел взамен?
Белег чуть пожал плечами.
— Многое. Оружие. Ресурсы. Технологии. Войска. Присягу королю Дориата и Белерианда. Официальные извинения за инцидент с принцессой. Что-то еще, — пока он перечислял, голодрим молчали, только Карантир становился все более пунцовым, а Амрас поскрипел зубами. Остальные слушали бесстрастно. — Чтобы уравновесить такой обмен, просить можно очень много.