Добрым словом и пистолетом
Шрифт:
— Приношу извинения, господа, но у нас еще одна смена планов, — к ним подошел капитан Оровальдо, взглянул на обоих, заподозрив что-то, нахмурился и быстро посмотрел по сторонам, — едем вчетвером на вашем чуде техники, поведет наш шофер. Если…
Не удовлетворившись, он снова быстро огляделся, уже шире, уже охватив и гостиничное крыльцо, и тротуар площади, и саму площадь, и вереницу зданий вокруг нее — охватил, но в дверях домика на той стороне теперь никого не было, и даже сама дверь была плотно закрыта.
— Если вы готовы, то можем отправляться.
***Шоссе
07 часов 53 минуты
Два с небольшим часа обратной дороги до границы прошли приятнее. Сулион — их теперешний шофер, действительно наполовину синда, наполовину нандо, — вел быстро и уверенно, но не гнал так, как гнал Амрод, а ямы и колдобины старался не собрать нарочно, а аккуратно объехать. Да и переделанный салон «Глаурунга» было не сравнить с бронированными бортами и жесткими лавками чуда голодримского автопрома. По пути они даже немного поговорили о чем-то совсем не значащем — и с самим словоохотливым Сулионом, и с Оровальдо, опять устроившимся на переднем пассажирском сиденье и цепко наблюдающим по сторонам в окна и в зеркала.
На самой границе тоже все прошло без задержек: «Глаурунга» наскоро обыскали, не став ничего вынимать и откручивать, на заднее сиденье аккуратно вернули изъятое оружие, и после короткого разговора с капитаном Оровальдо все та же командир поста кивнула своим. Стали оттаскивать барьеры и открывать ворота.
— Ну что, без комментариев? — наконец спросил Турин, ухмыляясь в зеркале.
По пути до границы ни сообщение из Менегрота, как имело бы смысл, ни обмен взглядами на площади, как явно хотелось Турину, они не обсуждали.
— Останови, пожалуйста, — вместо ответа попросил Белег.
Дориатский пост прошли так же благополучно, справились о новостях и никаких не услышали: если они и были правдой, до отдаленного поста то ли еще не дошли, то ли их вовсе не сочли нужным уведомить. Приграничный городок, нисколько не изменившийся за прошедшие сутки, тоже благополучно проехали насквозь и теперь снова оказались на шоссе на Эден-Гобел. Турин сбавил скорость и, выбрав место, остановился у обочины.
Вдоль нее росла высокая пыльная трава, за ней в пучках чахлого ракитника темнела дренажная канава, в которой тут и там виднелись куски покореженного металла, стеклянные бутылки и ломаные доски. Белег еще в машине снял галстук и теперь на ходу скинул пиджак, дернул ворот рубашки. В канаве прямо перед ним оказалось что-то серое, шерстяное, густо облепленное мухами.
— …все-таки нас хотели отравить? — выждав, заметил Турин и подошел, протянул термос.
— Все в порядке.
— Я поеду немного медленнее.
— Нет. Езжай, как ехал, — попросил Белег и, сплюнув чай в канаву, забрал у Турина раскуренную папиросу.
«Карсид» вернулся на свое привычное место в портупее, рукоятка сама ложилась в пальцы, а барабан, успокаивая, привычно покрутился туда-сюда: «Щелк-щелк-щелк. Щелк-щелк-щелк».
— Послушай. Я должен тебе кое-что рассказать.
— О! Неужели! Про свою знакомую? — оживился Турин. — Я дожил до такого…
— Нет, — отрезал Белег.
— Но ты ведь ее знаешь? Я же понял!
—
— Да ладно тебе! — ухмыльнувшись, подмигнул Турин, пихнул локтем, — обещаю, я не буду подшучивать! Уверен, это какая-то история давняя и…
— И глупая.
— Пф-ф… Что же тогда ты мне такое интересное скажешь? — с деланым разочарованием вздохнул Турин, снова достал папиросы, стал чиркать спичками.
— Рассказать должен был Элу. Он обещал, и он собирался, — Белег затянулся в последний раз, бросил папиросу в канаву, и та с тихим пшиком погасла в жидкой грязи. — Я скажу сейчас, потому что иначе всплывет в неподходящий момент.
— Я заинтригован.
— Ты помнишь, как попал в Дориат?
Турин удивленно замер, хлопнул глазами, сдвинул на затылок шлем.
— Ну… конечно. Мы перешли через Границу.
— А до этого что было?
— Что было… Было… До этого?
— Да, Турин. Что было до нашей с тобой встречи на границе?
— Что! А что? Какие-то новости? Мать решила отправить меня в безопасное место. Мы спорили, я упрашивал и даже рыдал, но она же — решила!..
— И?
— Что «и»-то? Отправила меня с надежными людьми, мы пробирались козьими тропами — как сейчас помню, ехали, шли, ползли где-то, выбились из сил… И вот: добрались до Границы. Там просочились как-то… Я не улавливаю: ты же сам все это прекрасно знаешь. Мы прошли в укромном месте и натолкнулись на вас.
— Натолкнулись, — Белег медленно кивнул, не глядя на Турина. — Твоя мать решила отправить наследника Дор-Ломина в Дориат, где никогда не бывала, к королю Тинголу, которого никогда не видела. Двое людей и ребенок благополучно пробрались через разоренные земли, проникли через самую охраняемую границу в Белерианде и совершенно случайно встретили в лесу начальника разведки.
Турин помолчал.
— Ты… сейчас что этим хочешь сказать?
— Что бывает, отдельные события — это часть более глобальных планов.
— Отдельное событие — это, на минуточку, вся моя судьба?
— Турин.
— Нет уж, ты погоди теперь. Договаривай! А мать моя знала?
— Я говорил с ней.
Турин с шумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
— То есть вы с королем сами придумали забрать меня в Дориат, потому что… Да, а почему?
— Потому что тебе опасно было оставаться в Дор-Ломине.
— А моя мать и сестра?..
— Морвен лучше было остаться, как номинальной правительнице.
— Ага-а… Ага! Поделили нас, значит. Еще скажи, что у кого-то из-под носа меня увели.
— Заинтересованных сторон было больше одной.
— Расту в собственных глазах!.. Нет! Заткнись теперь, господин Куталион! — Турин отвернулся и, резким жестом прикрыв уши, широко и судорожно улыбаясь, прошелся вдоль канавы. — Нет, а умно! Мне нравится! Я, стало быть, оказался в целости и сохранности да на воспитании у великодушного короля Белерианда — ручной и законный человечий правитель… Под участливым взором разведки: да, тоже все правильно, все по уму. И меня можно было бы потом разыграть, как из колоды… Как раз и людей в Дориате сильно прибавилось… Очень удобно! Концы с концами сошлись, вижу руку мастера.