Добрый
Шрифт:
Глава 14
Глава 14
Волны, волны. Плавные, умиротворяющие волны. Как же приятно качаться на этих славных, расслабляющих и убаюкивающих волнах. Вот так бы целую вечность. И не париться. Качаешься себе вверх-вниз, вверх-вниз. Состояние всё из себя приятсвенное. На душе пичуги свирестелют. В ушах ветерочек посвистывает. Сердце бьётся так ровненько, монотонненько, адреналинчиком не разгоняемое. Лепота. Глаза открывать совсем не хочется. Вот так продерёшь глазик, ну хотя бы один, а лепоты совсем и
— Хватит дрыхнуть, ишь, разнежился.
Ну вот и всё. Абзац. Суровая реальность ворвалась хамоватым тоном, испоганив все сентиментальные поползновения.
— Хочу и дрыхну, — попытался я хоть как-то продлить минуты умиротворения.
— Может, его снова в болото зашвырнуть? Для профилактики наглого поведения.
— Себя зашвырни, ящерица-переросток, — огрызнулся я в ответ.
— Да оставь ты его в покое, Ног. Он и так чудом выжил, причём таким чудом, что даже я не понимаю, как это чудо могло случиться.
Так, и Мара тут, и даже ещё меня и не прибила. Значит, моя театральщина прокатила. Или девчонки затаились по-тихому и выжидают момент для сладкой мести? С них станется. Ещё свежи воспоминания. Пожалуй, расслабляться не стоит.
— Чудес, пушистая, не бывает. Дурит он тебе голову, — проворчал Ног.
Так, а вот сомнения летучей ящерицы мне сейчас совсем не нужны. Вот так поворчит задумчивым тоном и закинет зерно противоречий в неокрепший девичий разум. А Мара у нас девушка бойкая, начнёт ещё эксперименты ставить. Выберут озерцо поприличнее и начнут макать в него. А организм-то мой странным образом понахватался ихтиандорской дури и стал вольготно существовать в водной среде. И откуда только чего берётся? Короче, после того как откажусь я в воде захлёбываться, тут мне и настанет полный… Даже не хочу думать о том, что настанет. Но девчонки мне такой подлости не простят. И поэтому надо заткнуть пасть звероящеру, пока он не продолжил разлагающие неокрепшие умы философствования. Вот только затычки для этой пасти у меня в кармане не было. И даже за подкладочку не завалилась.
— Да перестань, Ног. Оставь его в покое. Жив — и хорошо.
— Добрая ты, пушистая, или глупая. Вот не ожидал от тебя такого.
— Ног, прекрати немедленно! Мне ещё от тебя сейчас не хватало выслушивать. Достаточно с меня Хлои.
— Вот только меня сюда не приплетай. Разбирайтесь со своей ящерицей сами.
В атмосфере запахло озончиком. Судя по всему, мои девчули решили снова побаловаться магическими фокусами. А эта фантасмагория как правило заканчивалась плохо только для меня. Пора было вмешиваться. Вот только вмешаться я не успел.
Под громогласный раскат меня в прямом смысле подбросило вверх, причём с нешуточным ускорением. Рядом со мной с визгами и отборным матом пролетели ещё два тела. Длилось это недолго. Уже под следующий раскат грома направление движения поменяло вектор на диаметрально противоположный, и я ринулся к земле с неизменным ускорением. Визги и мат за мной не устремились и зависли где-то на высшей точке моего пребывания. Я даже послушал бы на досуге столь занимательные словесные обороты, если бы не перспектива быть расплющенным об эту планету.
Стараясь
Орал я целеустремлённо, с полной отдачей, плюя с высокой колокольни на возражения голосовых связок. Ибо, целостность эти связкам, за отсутствием живого меня, была вот абсолютно, ни к селу, ни к городу. И все усилия по тотальному издевательству над голосовыми связками увенчались успехом. Сначала меня ненавязчиво, но твёрдо подхватили под правый локоток. Потом не менее ненавязчиво и не менее твёрдо — под левый. И вот тогда, когда моё тело затормозило в воздухе настолько, что перестало свистеть в ушах, я решил сжалиться над уже похрипывающими связками, перестал орать и открыл наконец глаза.
— Привет, вкусненький, — весело подмигнула мне Мара, держащая меня под правый локоток. — Полетать решил?
— Или так тупо об землю расплющиться? — поддержала подругу Хлоя, держащая меня за локоть слева.
— Да, пшлв… — прошипел я в ответ.
— Видишь, Мара, он не исправим.
— Скорее, туповат, Хлоя. Летать не умеет, а хамить — всегда пожалуйста.
— А давай его отпустим? И пусть летит себе.
— А кто его потом отскребать будет?
— А зачем? Песочком присыпем, цветочков сверху понатыкаем. Умильный холмик получится.
— Далековато холмик получится. Цветочки поливать не набегаешься.
— Да, об этом я не подумала. Придётся плавненько на землю спускать.
— Кстати, а ты чего это магичить начала? Я же предупреждала.
— О чём предупреждала?
— Как о чём? У Нога аллергия на магию. Он же теперь до смерти апчихается.
— Прямо так и до смерти? Чихнёт и лопнет, а заштопать будет некому?
— Утрировать так не надо и язвить тем более.
— А никто и не утрирует. Прочихается твой Ног и полетит дальше. В крайнем случае в порыве яростного чиха снесёт верхушки паре-тройке деревцев и даже не заметит. Да не то что не заметит, даже кончик крылышка не занозит, скотина чешуйчатая.
— Но-но, полегче…
— Полегче?! То есть это мы его стряхнули со своего горба? Это мы его отправили в свободное падение? Это мы даже не удосужились сделать хоть одну попытку по спасению? Это мы обрекли на верную гибель вот того, кого мы сейчас из последних сил удерживаем под белые рученьки? Я ничего не упустила в этом перечне?!
— Перестань, Хлоя!
— Перестать, Мара?! Это ты меня просишь перестать?! Это после того, как твоя летающая чешуйчатая гадина прикинулась изнеженной барышней и демонстративно расчихалась от маленького свербения в носике?
— Ног тебе не барышня! И он не заслужил такого гнусного отношения.
— Ой, действительно, чего это я. А давай я Серёжу тебе оставлю. Догоню несчастную аллергическую ящерку. Покаянно чмокну её в носик. Расплачусь. И вымою своими слезами все остатки моего магичения из его нежнейшей носоглотки.
Последний монолог Хлои вывел меня из ступора и пробудил во мне жажду к действиям.
— Стоять! — рявкнул я! Наверное, даже чересчур сильно рявкнул, поскольку мои девчули мгновенно разжали свои лапки.