Добрый

Дмитриев Дмитрий Савватиевич

— А нечего, Серёжа, совать свой нос непонятно куда да ещё там активно принюхиваться.

— Да, хамить, Серёжа, вы научились первостатейно. Особенно, когда ответ на мой простейший вопрос не может сформироваться в вашем мозгу при всех немыслимых потугах.

— И этот человек говорит мне о хамстве.

— Да уж по крайней мере не молчит, как некоторые.

— Ладно, проехали. А позвольте, достопочтимый Серёжа, и мне в свою очередь задать вам маленький вопросик. Надеюсь, ответ на него будет столь же красноречив и быстр, как ваше неподражаемое сквернословие.

— Несмотря

на то, что вы, любезный Серёжа, так и не изучили значение большинства употребляемых вами слов, в связи с чем создаёте из них бессмысленные предложения, я постараюсь перевести ваш вопрос на понятный язык и незамедлительно вам отвечу.

— Всё, хватит ёрничать! Что у тебя с Хлоей?

— Опа, вот это новость. Даже сформулировал без ошибок. Донёс смысл с первого раза…

— Значит, на поставленный вопрос ты отвечать не собираешься?

— Собираюсь. Ещё как собираюсь. Нечего так истерить на пустом месте.

— И?

— Да нет никакого «И». Вообще ничего нет. Ни «И», ни «В», ни «НА».

— Это как так?

— Это просто. И не надо выносить мне мой мозг. И твой, кстати, тоже. Всё происходило на твоих глазах. Ты был непосредственным участником всего этого. И все возникающие вопросы задай самому себе. И сам же на них и ответь.

— Приехали. А я сейчас чем занимаюсь?

Всё, дальше разговор с самим собой перестал носить какой-либо смысл. Как будто он до этого какой-то носил. Ругаться с самим собой мне абсолютно не хотелось. Настроение упало до состояние омерзительно противного. Даже передвигать нижними конечностями стало лень. Сейчас я был похож на истеричную дамочку, которая в разговоре с любимым сама спросила, сама себе ответила, сама с собой поругалась. Короче, зашёл мужик побриться, а вышел и ванной уже разведённым человеком. Что-то не замечал я раньше за собой таких наклонностей. Наверное, местный воздух был мне вот совершенно не по климату.

— Хватит прохлаждаться! — раскатистый рык заставил меня подпрыгнуть. — Народ там все ножки сбил по самые подмышки, тебя обыскавшись, а он тут прогуливается.

— Имею право, — буркнул я в ответ, оглядывая окрестности в поисках вторгнувшегося в мою личную жизнь. Судя по голосине, это был взбесившийся мамонт.

— А ну отскочи в сторону. Дай присесть на сухенькое.

После этих слов я наконец догадался поднять свои очи до небу. Поднял и мгновенно застыл ледяной статуей. Прямо на меня, блистая огнём отражённого в каждой чешуйке солнца, с грозным рыком заходил на посадку дролонг. Зрелище, доложу я вам, впечатляюще-завораживающие. От этого зрелища я, наверное, и глазки раззявил, и слюнку пустил. Впрочем, ненадолго. Дролонг на посадке — это, конечно, красиво, но ещё и до безобразия мощно.

— Брысь в сторону! — в очередной раз рыкнул летающий ящер. — Зашибу!

Естественно, я не успел не то что отпрыгнуть, а даже присесть толком не получилось. Мощный поток воздуха почти опрокинул меня на спину. Именно что «почти», поскольку завершил процесс моего падения подзатыльник краешком крыла.

— А полегче нельзя? — выплюнул я претензию вместе со мхом, набившимся мне в рот.

— А порезче отпрыгнуть? — по-еврейски повёл себя дролонг, разворачиваясь на месте. — Я

что, должен свою задницу об кусты обдирать, если ты занял единственную пригодную для посадки полянку. Хватит того, что я кровавые мозоли под крылышками натёр, разыскивая тебя с утра до ночи.

— Разыскивая?! — вскипел я на пустом месте. — А не твоя ли чешуйчатая морда скинула меня в болото на верное утопление?

— Не болото, а озеро. И вообще, скажи спасибо, что не на камушки. Сам видел, кто на нас напал.

— Не видел, — честно признался я. — А вдруг я плавать не умею?

— Жить захотел бы — выплыл, — отрезал звероящер. — Держался бы крепче, улетел бы со всеми. А раззявил рот — получил водные процедуры.

— Нет, посмотрите на него, эта летучая скотина ещё и издевается. Я тебе сейчас рыло чешуйчатое начищу.

— Ничего не попутал? Не хиловат в поджилках?

— Чем больше шкаф, тем громче падает, — безапелляционно заявил я и уверенно полез в драку.

Полезть-то, конечно, полез, а вот что дальше делать, было непонятно. Ну, саданул я с размаху по чешуйчатой морде. Костяшки в кровь — толку ноль. С досады врезал с ноги куда попал. Минимум — растяжение, а ящеру хоть бы хны. Примерился уже в запале и головой боднуть, но дролонг предусмотрительно поймал меня на мягкое крыло.

— Уродоваться не надоело? — вежливо осведомился ящер, подбрасывая меня на крыле, как на батуте.

— Замолкни, я с тобой ещё не закончил, — злобно огрызнулся я.

— Ну-ну, — ухмыльнулся ящер и скинул меня в моховую кочку. — Устанешь — дай знать.

Кочка оказалась настолько пушистой, мягкой и уютной, что мгновенно впитала в себя мой боевой запал. Остатки ущемлённого мужского самолюбия сделали ещё несколько попыток поднять моё тело в атаку, но потерпели безоговорочное фиаско. Всё, на что меня хватило, — это выдать нечто нечленораздельно-матерное и по-тихому заткнуться.

— Всё? — осведомился дролонг, когда я отдышался.

— Иди ты, — нехотя откликнулся я.

— Предлагаю пойти вместе, — лукаво прищурился ящер. — Могу в зубах понести, если ножка бобо.

От такого хамского предложения я снова взвился на месте, и ломанулся на дролонга, но, сделав пару шагов, повалился на мох. Ножка не просто бобо. Это самое «бобо» было с огромной буквы «Б». Скорее всего, множественный перелом со всевозможными смещениями.

— В этом мире есть кто-нибудь, кого можно попинать без тяжелейших травм? — прошипел я от резкой боли. — Или вы все бронированные по самое не балуйся?

Дролонг неопределённо хмыкнул и, аккуратно ухватив пастью мой воротник, почти без разбега взмыл в небеса.

***

— Какого дьявола ты его так уделал?

— Я?

— Нет! Я ему ногу переломала.

— Да он сам на меня накинулся.

— Ты себя со стороны видел? Накинулся! Да чтобы желание хоть плюнуть в твою сторону появилось, нужно мозг отбить со всем старанием и усердием до полной потери чувства самосохранения.

— Может, в озере какая коряга была притоплена, об неё и шваркнулся. Или потом кто накостылял. Я откуда знаю? Мне он уже таким достался.