Добрый
Шрифт:
— Да, спасатели из них конечно… — изрёк меж тем голос. — Ты уже раз пятьдесят утонул.
— Бери больше — раз сто, — уточнил я.
— Может, пора всплывать? — предложил невидимый водный обитатель.
— А давай ещё посмотрим? — предложил я в ответ.
— Мне потом с ними не разбираться.
— Да, ладно, не впервой, прорвёмся.
На берегу, меж тем, события приняли другой оборот. Мара, так не вовремя ограниченная Хлоей, в рвении поработать водолазом, скорее всего смирилась с этой мыслью, но не замедлила родить другую. И эта другая мысль воплотила на берегу летающего ящера. Как она с ним так быстро связывалась — для
— А этот-то что здесь делает? — озадачилась моя невидимая соседка.
— Если это вопрос ко мне, то на данный момент понятия не имею. А так, вообще, по жизни, это ручная зверюшка вон того пушистого комка.
— Дролонг — ручная зверюшка?! Не смеши меня. Это самые опасные и самые независимые обитатели этого мира.
— Мне не веришь — сама посмотри.
Видимо, не добившись своего чисто даром убеждения, Мара смачно плюнула на песок, ухватила дролонга за усы, топорщащиеся на морде, и натуральным образом потащила ящера к реке. И самое интересное, что дракон засеменил за ней мелкими шажочками. И из всего сопротивления — только явное недовольство на морде.
— Вот видишь, что с самым опасным и независимым зверем вытворяют? Плетётся, как собачонка на привязи. А ты мне не верила.
Дотащив дролонга до реки, Мара шлёпнула его морду на песок у самой кромки воды, шустренько оббежала вокруг ящера и засандалила ему смачного пинка по самый хвост.
— Быстро сматываемся! — прямо-таки завопил голос в моём мозгу. — Сейчас эта ящерица тут конец света устроит.
Не дожидаясь ответа, невидимая обладательница глубин уцепила мою руку и резко рванула против течения, набирая скорость с завидным упорством. В определённый момент сопротивление воды возросло до состояния неприятной болезненности, и я уже хотел было возмутиться по этому поводу, но не успел. Резкое торможение. Смена курса. И вот я уже смачно приложился спиной о песок, у прибрежной коряги.
— Сдурела! Больно же.
— Больно — это не смертельно. Надеюсь, что из-за волны, поднятой этим ящером, наше бегство не заметили. В противном случае пришлось бы прибегнуть к методам этого пушистого комка.
— Это ещё что за методы? — осведомился я.
— Хвостом под зад, и уже обсыхаешь на солнышке.
— Каким ещё хвостом? Ты что, рыба?
— Сам ты рыба, — разобиделись в ответ. — Ты посмотри на него, он ещё и хамит. И откуда только вас, таких хамоватых, набираю?
— Вот те придурошные в реке топят, — не обиделся я в ответ.
— До тебя никого не топили.
— Значит, тебе повезло, и в твои воды угодил уникальный экземпляр. Первый и единственный в своём роде. Меня за подарок можешь не благодарить, а вот их, — я махнул в сторону берега рукой, — пока не советую. Хотя утопление тебе не грозит, но, боюсь, твоё «спасибо» по достоинству не оценят. А могут ещё и зверюшку ручную натравить. Девки-то безбашенные. Это я на собственном организме не раз проходил.
— Плохо проходил, — улыбнулись в ответ. — Я бы сказала — некачественно. Это если судить по шкуре.
— А ты что хотела? Чтобы я тут в рубцах и шрамах красовался? Или культяпками в твоём водоёмчике водичку загребал?
— Ладно, насмешил. «Рыбу» прощаю. Но впредь следи за языком. Во-первых, с дамой разговариваешь. А во-вторых, за хамство
— Добрые тут у вас все, как я погляжу. Прямо спасу нет. Вот прямо куда ни плюнь — в сплошного добряка попадёшь.
— Это точно. Есть такое дело. Ладно, хватит попусту молоть тем, что ещё на месте. Надоело мне от дролонга по корягам прятаться. Давай решай: если к своим, то могу подкинуть на тот берег. Если нет — можешь рвануть со мной вверх по течению. Как вариант, жди, когда на тебя эта рептилия наткнётся. Повзёт — живым останешься. Не повезёт — девчонки не зря страдали. Окропят слезами, прикопают под кустиком на бережку, волосёнки себе повыдирают, да и напьются с горя. Чем не вариант достойной кончины?
— А вот это вот фигушки. В мои планы пока не входит так быстро умирать. У меня, как оказалось, столько дел в этом мире...
— Значит, со мной?
— Заманчиво, но нет. Что-то мне подсказывает, что отсиживаться в водных глубинах — это совсем не мой путь. Поигрались в утопленника, пора и честь знать. Надо на сушу, к девчонкам выбираться.
— Не боишься, что пришибут в порыве праведного гнева?
— Нет, ну скандал, конечно, закатят, тут к бабке не ходи. А потом всё, как ты и говорила. Сопли, слёзы, обнимашки. Если совсем повезёт, то и по бокальчику совместно пропустим. Но это если очень сильно повезёт.
— Как знаешь. Я твоей судьбе не хозяйка.
— Это точно. Ты меня вон за те кустики незаметно подкинуть сможешь? Откинусь там без сознания, глядишь, и вовсе без скандала обойдётся. Дролонг-то больше вниз по течению бороздит, туда он ещё не заглядывал. Вот и сделаем вид, что я из последних сил туда выплыл, а там уж эти силы меня и покинули.
— Хитёр. Думаешь, проскочит? Не поверят, что ты под водой да против течения столько выгреб.
— Поверят, не поверят — это их проблемы. Других вариантов у меня нет. Будут сильно не верить, включу наезды, перейду в наступление. Не я же их в реку макал. Так что ещё отхватят у меня по первое число. Поэтому выбор у них не богатый. Или поверить и раскаяться, или нарваться на грозного меня со всеми вытекающими из этого последствиями.
— Ладно, протяни руку. Сейчас я тебя вмиг под кустики положу.
— А может, напоследок, удовлетворишь моё нездоровое любопытство? Оставишь, так сказать, визуальный облик в моей склерозной памяти. Ведь уже практически как родные.
— Чего?
— Я говорю, к чему всё это баловство с невидимостью?
— А, ты про это. Пожалуй, нет. Давай в следующий раз. Если готов будешь.
— Да я и сейчас готовее всех готовых.
— Давай уже руку, готовый. Тебе сейчас вон о тех, кто по берегу скачет, думать нужно. А со мной ты ещё увидишься, и чувствует моё сердце, увидишься не раз. Вот тогда и посмотришь.
Мне дали понять, что диалог закончен, несмотря на мои возражения, схватили за руку и, применив всё то же, аккуратненько вытолкали под кустик на противоположном берегу реки.
— Прости, конечно, но так тебе будет сподручнее. А то не верю я в чувство самообладания этих девиц.
В этот момент я огрёб такую затрещину, что даже искры не успели посыпаться из моих глаз. Или успели, но я на это не обратил никакого внимания. Вот прямо совсем никакого внимания. Ведь для того чтобы обратить хоть какое-то внимание, нужно обладать хотя бы минимальным сознанием. А его из меня вышибли качественно, капитально и, похоже, надолго.