Дочь адмирала
Шрифт:
— Открой ящик! Открой!
Мама рассмеялась. А я испугалась. Мы еще не привыкли к ее смеху.
— Терпение, малышка. Он никуда от нас не убежит.
Взяв нож, она разрезала крышку посередине и открыла ящик. У нас перехватило дыхание. Мы словно заглянули в небеса обетованные. В ящике было полным-полно всего съестного, некоторые продукты я видела до того только на картинках в школе, о других и вовсе понятия не имела. Сверху лежало письмо. Мама взяла его, а я запустила руку в ящики вытащила что-то, похожее на длинную круглую трубу,
— Что это такое, мама?
Мама недоуменно пожала плечами.
— Сама не знаю. Давайте попробуем, тогда и узнаем.
Она взяла нож и отрезала от трубы тоненький ломтик. Откусив от него маленький кусочек, она сказала:
— Это сыр.
И отрезала каждому из нас по тоненькому ломтику.
— Сыр, — повторила она, чтобы мы знали, что пробуем. — Если не понравится, не портите зазря.
Мне сыр понравился, вкус как у какой-то чудной конфетки.
А потом мама опорожнила весь ящик, и мы дружно ахали при виде каждого нового сокровища. Жестяные банки с тушенкой и куриным мясом, сосиски, колбаса салями. И отдельный ящичек, на котором стояло мое имя. Отдав его мне, мама сказала:
— Открой его, Виктория. На нем твое имя.
Я открыла ящичек. В нем было шесть яблок, кулек с леденцами и открытка. На открытке было написано: «Виктории с любовью. Тетя Зоя».
— Посмотрите! Посмотрите! — закричала я, поднимая ящичек. — Это мне!
Мама внимательно поглядела на меня.
— Ты поделишься со всеми, Вика.
— Но ведь тетя Зоя...
— Ты поделишься.
Признаюсь, я с огромной неохотой, но все же дала каждому по яблоку.
А на самом дне большущего ящика лежал еще один кулек с конфетами — шоколадными — и много-много ярко-оранжевых шаров. Мама вытащила их из ящика и положила в вазу.
— Это апельсины, — сказала она.
Мы недоуменно уставились на них. Потом осторожненько, словно боясь, что они лопнут, потрогали.
В маминых глазах стояли слезы.
— Сегодня на ужин, — объявила она, — у нас будет мясо! И апельсины!
Только представить себе — мясо и апельсины в один вечер! А еще сыр и яблоки — никогда в жизни я ничего такого не пробовала. В нас словно бес вселился. Даже мама поддалась общему настроению. А Юра сочинил песенку про мясо и апельсины, и, взявшись за руки, мы закружились в хороводе вокруг стола.
Мама первая топила из игры, плюхнувшись, тяжело дыша, на стул А мы с Ниной продолжали, словно дикари, плясать вокруг стола, пока нас не остановила мама.
— Все, кончайте свои сумасшедшие пляски! Не ровен час заболеете — то-то будет обидно, ведь нас ждет такой чудесный ужин.
Я никак не могла распробовать и решить, нравится ли мне мясо. Уж очень оно странное на вкус. Зато апельсины завоевали мое сердце мгновенно. Я даже не выбросила кожуру, а положила ее в карман, чтобы, когда захочется, понюхать ее.
В тот вечер я впервые в жизни наелась досыта. Клонило в сон, по телу разлилась
И тут мама вспомнила про письмо. По мере того как она читала его, лицо ее омрачалось.
— Что-то случилось с тетей Зоей? — спросил Юра.
Мама покачала головой.
— Тетя Зоя пишет, что ей очень одиноко. Она живет там совсем одна, детей у нее нет. Жалко ее, правда?
— Может, еще будут, — предположила я.
Мама печально улыбнулась.
— По-моему, как-то нехорошо получается: у тети Зои совсем нет детей, а у меня трое. Несправедливо. Придется, наверно, отдать ей кого-нибудь из вас.
И заплакала. Не знаю почему, но я сразу поняла, что она отдаст меня этой странной тете. Я вcкочила со стула и бросилась к окну, дальше, дальше от стола.
Мама посмотрела мне вслед.
— Вика, ты не хочешь пожить в Москве с тетей Зоей? Доставишь ей большую радость, а уж любить она тебя будет всем сердцем, я уверена.
Я задохнулась в рыданиях.
— Ты выбрала меня, потому что со мной вечно что-то случается. Ты решила отделаться от меня! Ты меня не любишь!
Мама подошла ко мне и прижала к груди.
— Ты не права, Вика. Я люблю тебя всем сердцем, всей душой. Я совсем не хочу отделаться от тебя. Просто ты самая младшая. На тебе меньше всего сказались тяготы жизни. Поэтому тебе легче всех будет начать новую жизнь, приспособиться к новым условиям. У тети Зои тебе будет хорошо. Она станет любить тебя не меньше, чем я.
Я прижалась к ней.
— Нет, нет, ну пожалуйста, мама, не отсылай меня. Мне не нужна новая мама.
Мама погладила меня по волосам.
— Ш-ш-ш, девочка, ш-ш-ш. Какая новая мама? Раз я сейчас твоя мама, значит, и навсегда ею останусь. Мы расстанемся совсем ненадолго. Ведь Зоя — тоже наша семья, и, когда мы с Юрой и Ниной вернемся в Москву, мы снова будем все вместе.
Я растерялась. Выходит, она отсылает меня, но на самом деле — не отсылает, потому что совсем скоро мы снова будем все вместе.
Мама продолжала:
— Ладно, не стоит сейчас ничего решать. Я еще подумаю, да и ты подумай, хорошо, Вика?
После этого между мамой и тетей Зоей начался активный обмен письмами и телеграммами. Что в них было, мама никогда не рассказывала. Но все чаще и чаще заговаривала о возвращении в Москву. Предполагалось, что это произойдет летом, когда Юра закончит курс в техникуме.
— К тому же не могу же я вот так с бухты-барахты бросить работу. Была бы ты чуть постарше, Вика, ты бы поехала в Москву на весенние каникулы и все подготовила бы к нашему приезду. Остановилась бы у тети Зои. Но тебе ведь только девять. Боюсь, ты еще слишком мала, чтобы со всем за нас справиться. Да и ехать в Москву одной на поезде...
— А ты разве не помнишь, — прервала я ее, — как я одна ездила в Москву к тете Клаве и дяде Ване, а ведь тогда я была совсем маленькая.
Мама удивленно всплеснула руками: