Дочь Белого Меча
Шрифт:
И даже будучи при смерти, уже ничего не боясь на этом краешке жизни, не могли рабы рассказать про то, что видели и знали. Рот их открывался, а слова вылетали нелепые и страшные.
Случалось, что гроб проносили по улицам открытым, со сдвинутой наполовину крышкой. Тогда нести его было легко. Но под тяжестью закрытого гроба подгибались ноги самых крепких носильщиков и скрипели их могучие колени.
Никто никогда не видел того, кто обитал в этом гробе.
Так принято было считать. Но Акболат знал иное…
8. Семейные
Сборы по многим причинам оказались не столь быстрыми, как хотелось Ягмаре, и вышло так, что праздник Подружек застал её ещё в городе. Последние два она пропустила, потому что была в стойбищах, и это было неправильно — её могли начать забывать. Собственно, уже начали.
С одной стороны, это было обидно. С другой — внезапно появиться и собрать всё… Это ещё лучше.
Впервые Ягмара участвовала в празднике как раз десять лет назад. Тогда она, конечно, не могла ни на что претендовать, но всё-таки проплыла лучше всех первогодков.
Сейчас — другое дело.
В праздник Подружек девушки от шести лет и до замужества мерялись нарядами и украшениями, умением танцевать и готовить, но также и скакать на конях, плавать и бегать, стрелять из луков и обходиться с копьём. Уже за вечер происходило самое интересное: те, кто оказывался в числе лучших днём, пытались улучить свою судьбу, меча стрелы в чистое поле, где, замотанные в кошмы, разложены были подарки или предсказания. К чему стрела твоя попадала ближе, то и суждено тебе было в следующем году.
Парни со всего города и с округи собирались смотреть праздник, а также и из многих городов приезжали свахи, высматривающие будущих невест.
Ягмара приехала чуть позже, чем прозвучал второй колокол и уже почти все участницы собрались на Девичьем поле. Младшие, лет до десяти, стояли разноцветными стайками вокруг наставниц, которые им объясняли всё, что надо будет делать; старшие прохаживались перед трибунами, заранее демонстрируя зрителям свою стать, походку и платья. Лучшие места на многоярусных скамьях ещё пустовали…
Ягмара прекрасно понимала, что в ношении нарядов и украшений ей с первыми красавицами города не соперничать, потому она и не пыталась: надела простое льняное платье с вышивкой белым по белому, кемельму из яшмы и резного рога древнего северного зверя, и узкую головную повязку с символами рода. Запястья украшали только нитки жемчуга, на ногах были мягкие козловые тофы.
Первой её заметила Сюмерге, дочь нынешнего городского судьи и признанная первая красавица Тикра. Правда, Сюмерге могла и не приходить на празднество, поскольку уже на осень была назначена её свадьба с кошканским поручным царя Додона, Фрияном; сам Фриян с телохранителями, что полагались ему по положению, сидел в высоком ряду и переговаривался с будущим тестем.
Когда-то Ягмара и Сюмерге вместе играли в густом заросшем саду деда Вергиза…
— Сестрёнка! — воскликнула Сюмерге, направляясь к Ягмаре. — Как давно не видела я тебя! Кто-то говорил даже, что ты навсегда переселилась в стойбище!
— Мира
— Говорят, что поздравлять заранее — дурная примета, но тебе я разрешу, — засмеялась Сюмерге. — Да! Он красавец и воин, а как говорит — заслушаешься. Мы бы уже сыграли свадьбу в эти дни, но пришлось долго ждать разрешения от царя. Но это и почёт — свадьба по царскому повелению и по царскому же обычаю!.. Потому я и решила напоследок отпраздновать со всеми девицами, что ещё не невесты… Кстати, а ты? Говорят, тебя видели с красивым молодым ашином?
— Видели, конечно, но это просто гость. Нет, у меня всё по-прежнему — матушка даёт отворот всем сватам, даже не спрашивая, от кого они.
— Ждёт возвращения отца?
— Ждёт.
— И есть какие-то новости?
Ягмара помедлила с ответом, и Сюмерге вдруг поняла.
— Есть? — спросила она страшным шёпотом.
— Есть, — сказала Ягмара. — Но я сама не знаю, какие — плохие или хорошие.
Сюмерге несколько мгновений хранила молчание, потом улыбнулась — как-то кривовато.
— Хотела сказать, что лучше хоть какие-то новости, — пробормотала она, — но вдруг поняла…
— Ты права, Эрга, — сказала Ягмара. — Лучше хоть какие-то новости, чем жить так. Я… всё нормально. Тем более что появилась надежда. Больше я ничего сказать не могу, прости.
— Но это же… — Сюмерге схватила её руку двумя своими, крепко сжала. — Я даже не найду слов…
— И не надо, — сказала Ягмара. — Главное, не говори никому. Мало ли плохих ушей…
Из-за этого разговора Ягмара плохо запомнила гуляния и танцы. Впрочем, изредка она ловила на себе любопытные взгляды — видимо, взволнованный разговор её с Сюмерге не остался незамеченным, но, скорее всего, получил иное истолкование.
Она сходила посмотреть на состязания младших — в беге, прыжках и плаванье, — а потом переоделась и стала горячить Лошадку, готовя её к скачкам, охоте с арканом и стрельбе.
Меж тем высокая скамья заполнялась, а когда на поле появился медный оркестр и заиграл, на самое высокое место взошёл ар-хаим Янгай и поприветствовал собравшихся. Был ар-хаим уже немолод и прост видом, но — Ягмара знала — вид тот был обманчив. Много интересного рассказывал про него дед Вергиз, когда думал, что внучка его не слышит…
Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.
По традиции, скачки открывали всадницы на белых конях. Из было четырнадцать, и Сюмерге среди них. Сейчас на ней был зелёный охотничий костюм с длинными перьями за спиной. Ягмаре на гнедых предстояло участвовать в третьем забеге.