Дочь Двух Матерей
Шрифт:
А так она уже через полтора года станет гердиной. И Эйдле ей в этом поможет.
Вот только Рэй, новый, обновлённый Рэй нравился ей куда больше. Если бы он изначально был таким! Тогда Паландора могла бы сочетаться с ним браком, заполучить свои земли, и стать самой счастливой гердиной, которую когда-либо знал Ак'Либус. Не осквернившей себя убийством в попытке исправить ошибку, которую он допустил.
— Это хорошо, что вы не жалеете, — заметил Рэй в ответ на её слова. — Значит, вам, так или иначе, удалось обрести душевный покой после всего, что произошло?
Покой… Покой ей только снился, хотя
— Да, — ответила она, внутренне закипая. — Представьте себе, да! К двадцати одному году я приму титул, и намерена прославить мои земли в веках. Верховный король выделил мне в помощь советника — интеллигентного и чуткого человека. Вы нынче за океаном — и, судя по всему, вполне счастливы. А Рэдмунд мёртв! Что ж, ну и пусть.
Она хотела добавить в пылу «Поделом же ему!», но лишь в последний момент сообразила, что произносить подобные слова в доме его почтенной матери будет крайне невежливо. Тем не менее, Паландора уже набрала в грудь воздуха и, чтобы не расходовать его понапрасну, выдала нечто совсем неожиданное — в первую очередь, для неё самой:
— Зато у него будет ребёнок!
Оба замолчали и уставились друг на друга стеклянными глазами: Паландора оттого, что сболтнула лишнее, Рэй от ошеломительных новостей.
— Я не знал, Паландора, что вы в положении, — сказал он наконец, справившись с собой. — Вы уже сообщили об этом киане Фэй?
Здесь ей стало совсем худо. Мало того, что она произнесла то, что не должна была говорить ни в коем случае, так её слова ещё и истолковали превратно. С другой стороны, как они должны были быть истолкованы? Рэдмунд был её мужем. Не стала же она болтать налево и направо о подлоге, который устроила в брачную ночь.
Что ей оставалось делать теперь? Переводить всё в шутку? Хороша шуточка! Делать вид, что оговорилась? Хороша оговорочка! Правду сказать? Ни в коем случае…
— Нет, я ещё никому ничего не сообщала, — ответила Паландора, — вы первый, кто об этом узнал.
Что, скажите на милость, она плела?!
— Мама будет очень рада узнать эту новость, — заявил Рэй. — Вы хорошо поступили, приехав сюда, чтобы рассказать ей обо всём лично. Внуки — это всегда большая радость.
Он говорил, пытаясь оставаться галантным, но губы его белели и чуть не дрожали. Видно было, что сообщение кианы застигло его врасплох. Если до этого у него ещё где-то как-то теплилась мысль о том, чтобы начать всё сначала, с чистого листа, то теперь её последние слова всё меняли. Он будет рад, конечно, племяннику, но Паландора есть и останется вдовой его брата. И этого не изменить.
Паландора поспешила с ним согласиться и откланялась под каким-то предлогом. Вернулась в свои покои, сжала пальцы вокруг головы, стиснув её обручем, застонала…
«Дура… — пробормотала она, отвернувшись к стене, — Паландура…»
Сейчас это имя было ей куда больше к лицу. Что она наделала… Теперь придётся повторить свои слова киане Фэй. Её сын сплетничать не станет, он терпеливо дождётся, пока она не поведает обо всём сама. Но если Паландора не скажет ни слова,
Ну что? Настало время избавиться и от младшего Рэдкла?
Это было не смешно. Совсем не смешно.
К тому же, Рэй был прав: киана Фэй, скорее всего, будет счастлива узнать, что Рэдмунд станет отцом. Что он не покинул этот мир безвозвратно.
Но не так, пожалуй, счастлива будет услышать, кто мать малыша.
И тут Паландоре пришла в голову ещё одна абсурдная мысль. Очень абсурдная, но вместе с тем спасительная.
Так или иначе, с Рруть требовалось что-то делать. Почему бы не выдать её ребёнка за своего? Рождённого в законном браке. Это поможет снять подозрения со служанки и кроме того… кроме того, придаст солидности самой Паландоре. А то Вилла хоть и обещала ей титул, но кто знает, как распорядится судьба. Знает она свою попечительницу: та может ещё сто раз передумать. А вот если Паландора подарит (ныне покойному) Рэдклу сына или дочь, станет матерью наследника — кто посмеет оспаривать её право на Пэрферитунус? На самый крайний случай она будет распоряжаться землями при малыше. Не говоря уж о том, что этот ребёнок может, если грамотно повести дело, претендовать не только на регион Пэрфе, но и на Рэди-Калус…
«Но так далеко лучше пока не загадывать», — улыбнулась Паландора.
И вообще, в теории звучало красиво. Но как это осуществить на практике? Её окружение покуда ещё не ослепло и в состоянии отличить госпожу от служанки. Скоро будет прекрасно видно, кто из этих двух действительно в положении, и простым переодеванием они не обойдутся.
«Вот и думай, стратег! — усмехнулась она. — Сама заварила эту кашу. А ещё ведьма! Есть в твоём водном арсенале хоть что-нибудь, что позволит выдать желаемое за действительное?»
Кое-что взаправду имелось. Она уже изменяла облик, сливаясь со стихией. Другое дело, это происходило непроизвольно и, вроде как, не зависело от неё. Сможет ли она повторить это осознанно?
«Придётся», — сказала она, стиснув зубы.
В противном случае это грозило ей крупными неприятностями.
Тем же вечером, принимая ванну, Паландора попыталась преобразиться по собственному желанию. Начала с малого: изменила цвет волос на уже знакомый ей синий. Это было легко. Тогда она попробовала стать блондинкой: ей давно было интересно, как она выглядела бы со светлыми волосами. Получилось, но результат ей не понравился: волосы белые, брови чёрные — безвкусица. Перекрасила брови. Стало лучше, но всё равно непривычно. «Лучше останусь брюнеткой, — согласилась она. — И, вообще, от меня не волосы требуется менять, а…»
А что конкретно, она толком не знала. Теоретически, нужно было добавить полноты и нарастить живот — но как, чтобы это выглядело реалистично? К счастью, у неё имелась Рруть. Киана решила брать с неё пример. Наблюдать за тем, как менялась она, и повторять изгибы тела. Она спонтанно экспериментировала со сменой внешности несколько дней подряд, чтобы быть уверенной, что ей это удаётся и не вызывает затруднений. Вода следовала её прихотям, творила чудеса с единственным недостатком: в долгосрочной перспективе притворство выматывало. Отнимало силы. К счастью, пока ей не требовалось кардинально менять облик — разве что поведение. Его она тоже копировала у служанки.