Дочь Империи
Шрифт:
Хотя об этом действительно донесли агенты Аракаси, Накойя лишь покачала головой:
– Вот видишь, моя догадка оказалась верной! А раз до этого может додуматься такая простая старая провинциалка, как я, то госпожа и подавно догадается.
Сухонькая и маленькая рядом со статным воином, Накойя проводила Барули до парадного входа, где стояли его несравненные носилки.
– Тебе пора отправляться, господин Барули. Если ты хочешь добиться награды за свою любовь, не стоит так долго разговаривать со мной на виду у всех! Госпожа заподозрит, что я навязываю тебе свои советы, а это
Сын властителя Мекаси неохотно уселся на подушки паланкина. Рабы подняли на плечи шесты аляповатых носилок, и музыканты, словно заводные игрушки, заиграли мелодию, предписанную церемониалом отбытия. Под музыку весело закружились плясуны, однако недовольный окрик хозяина положил конец представлению. Взвизгнув, смолкли виеллы, и последний горнист протрубил, заставив нидр с пастбища откликнуться протяжным мычанием. Прощальный привет от скотины... Какие правильные проводы, подумала Накойя, наблюдая, как унылый кортеж удаляется в сторону Сулан-Ку: венки из цветов на головах плясунов и рабов совсем увяли под жаркими лучами полуденного солнца. Первая советница Акомы почти пожалела юношу. Почти пожалела.
Дары начали поступать уже на следующий день. Первой прибыла редкостная птица, пленяющая слух волшебными руладами. Птицу сопровождало послание, написанное достаточно скверными стишками.
– Какой прекрасный почерк! Не иначе, Барули потратил несколько димий, чтобы заплатить поэту за работу, - прокомментировала Накойя, прочитав послание, когда Мара отложила его в сторону.
– Такие расходы - и все впустую. Это ужасно.
Мара жестом велела слуге убрать цветную бумагу, в которую была завернута клетка с птицей. Сама птичка перепархивала с жердочки на жердочку и заливалась дивными трелями.
В эту минуту на пороге кабинета возник Аракаси. Поклонившись, он сообщил:
– Госпожа, мне удалось выяснить, кто шпион Кеотары.
Словно задумавшись, Мара приказала рабам унести птицу в другую комнату.
Только после того как птичьи трели стихли в дальнем конце коридора, она спросила:
– И кто же он?
– Один из слуг Барули поспешил отправить донесение властителю Мекаси... вероятно, для того чтобы уведомить его о безумствах сына. Но это еще не все. Очень странно ведет себя другой раб-носильщик: он также отлучался из городского дома своего хозяина. Ему зачем-то понадобилось повстречаться с торговцем овощами. Однако предметом их беседы были отнюдь не овощи. Похоже, что он и есть шпион Минванаби.
Мара покрутила пальцами кончик ленты.
– Что-нибудь было предпринято?
Аракаси понял ее с полуслова:
– С первым произошел несчастный случай. Его донесение попало в руки другого торговца овощами, который, по странному стечению обстоятельств, ненавидит Джингу.
– Мастер тайного знания извлек документ из складок одежды и передал его Маре.
– От тебя все еще попахивает клубнями сеши, - кротко пожурила мастера властительница Акомы и принялась читать записку.
– Что ж, твои предположения подтверждаются. Кроме того, отсюда следует, что Барули понятия не имеет о существовании второго агента среди своей челяди.
Аракаси
– Если эта сумма верна, то по милости Барули его отцу грозят серьезные финансовые неприятности.
– Мастер тайного знания помедлил.
– Я воспользовался советами Джайкена и убедил многих ремесленников и торговцев не отсылать счета Кеотары и попридержать их... на некоторое время. Твое мудрое правило - всегда оплачивать счета в срок - и на этот раз сослужило Акоме добрую службу.
Мара кивнула в знак признательности.
– Какую отсрочку это дает Кеотаре?
– Очень недолгую. Какому торговцу по карману долго оплачивать ухаживания Барули? Скоро они забросают хадонру Кеотары требованиями об уплате долга. Хотел бы я побывать в хозяйском кабинете Кеотары - пусть даже в образе букашки на стене, - чтобы полюбоваться сценой, которая там разыграется при получении всех этих счетов.
Мара бросила на мастера проницательный взгляд:
– Ты сказал не все, что собирался.
Аракаси удивленно поднял брови:
– Госпожа меня хорошо изучила, - подтвердил он. В его голосе отчетливо слышался вопрос.
Мара взглядом указала на ступню Аракаси, которой он легонько постукивал по ковру:
– Когда у тебя все, ты перестаешь притопывать.
На лице мастера мелькнула тень усмешки.
– Колдунья, - с восхищением произнес он, а затем вернулся к обычному деловому тону.
– Новости вот какие. Партия Синего Колеса только что отозвала из Мидкемии всех своих полководцев. Но, если ты помнишь, у нас были сведения, что этого следует ожидать.
Глаза у Мары сузились:
– Тогда у нас осталось мало времени, чтобы довести до конца планы насчет этого тщеславного и глупого юнца. Отец вызовет его через несколько дней, даже если и не успеет узнать о бедственном состоянии своей казны.
– Она рассеянно вертела в руках свиток, обдумывая дальнейшие шаги.
– Аракаси, постарайся уследить за любыми попытками послать к Барули гонца до тех пор, пока Накойя не уговорит его поднести мне в дар этот паланкин. А когда он наконец на это решится, матушка, сразу же пригласи его навестить меня.
– Взгляд Мары задержался поочередно на лицах обоих советников.
– И будем надеяться, что сумеем справиться с ним до того, как отец прикажет ему убить меня.
В каждый из последующих четырех дней Барули присылал новый подарок. Слуги складывали их в углу кабинета Мары, и Накойя уже ворчала, что комната стала похожа на базарный прилавок. Груда производила впечатление: роскошные платья из тончайшего шелка, экзотические вина и фрукты, доставляемые из дальних краев за баснословные деньги, самоцветы и даже украшения из металла. И, наконец, на пятый день, считая с того момента, когда Мара отвергла провинившегося сластолюбца, прибыли злополучные носилки. Тогда Мара велела Аракаси переслать юноше второе письмо, перехваченное накануне. До властителя Кеотары все же дошли известия о расточительности сына, и негодующий Мекаси требовал, чтобы Барули немедленно возвращался домой. Разгневанный глава семьи достаточно красноречиво излагал, что именно он думает о безответственных мотах и кутилах.