Дочь Революции
Шрифт:
Анастази знала, что экзитус не пищал. Вот только повернуться она всё равно не могла.
Кемром тем временем достал спирт, иголку. Всё продезинфицировал. По ходу операции он обходился без нергета: пинцетом достал кусочки раздробленного наконечника и, закончив, принялся шить. Лицо его при этом оставалось спокойным, хотя руки его дрожали так, как не дрожат при треморе.
— Я не убивал Корвина Рейста, — меж тем сообщил Кемром. Анастази обмерла. — Я хотел, но не успел. ВААРП это сделал раньше.
— Он его увидел? — Да. — Значит, каждый
Время отточило действие Кемрома. Поумерив воображение, Анастази начала искоса следить за операцией и поражаться, насколько велик его самоконтроль. Девушка наблюдала, как бегали его желваки, как напряжением вздувались вены, и покраснениями всплывали старые раны. Некоторые из них, раскрывшись, кровили.
— Что с тобой произошло? — наконец поинтересовалась Лайне.
— На меня напали… Я не смог с этим ничего поделать.
— Серьёзно? — недоумение. — Недавно тебя в прямом смысле пристрелили, и ты… выжил, а сейчас что-то пошло не так?
— С моей головой… что-то, — заплетающимся языком рассказывал Кемром, и пальцы его задрожали возле виска. — Твой друг, и пуля, полагаю, она не полностью…
Не успел он договорить, как сознание покинуло его. Анастази сразу бросилась к нему. Попыталась прощупать запястья и шею в поисках пульса. Обнаружив его, выдохнула. Несмотря на то, что был тот совсем слабым, девушка расслабилась. Ненароком скользнула взглядом по ранам, до которых Кемром добраться не успел.
— Уф… — Лайне скривилась, когда заметила выглянувшего из рассечённой брови гельминта. — Нет, с этим что-то надо делать.
Прежде чем продолжить обработку оставшихся повреждений, Анастази надела перчатки: не стерильности ради, но во имя своей безопасности. К дезинфекции вестница подошла не с меньшей тщательностью. Спирт с ватными тампонами и швейная игла с горящей свечой были под рукой.
Я справлюсь, внушала себе Анастази. Она промыла оставшиеся раны. Обработала пинцет. Потянулась браншами к впёкшимся в ткани деметалловым осколкам наконечника. Едва инструмент погрузился в отверстие, как Кемром слабо застонал. Периодически ему удавалось вырваться из плена бессознательного, но наяву он держался недолго.
— Тише, — проговорила Анастази, когда Кемром в очередной раз дёрнулся. Она упёрла руку в его здоровое плечо и осторожно толкнула на кровать. Выждала несколько секунд. Повторила: — Тише.
Зацепив осколок наконечника, девушка вытянула его наружу. Кровь у Кемрома была тёмная, практически чёрная. Болотной слизью она потянулась вслед за инородным фрагментом. Выложив кусочек деметалла на салфетку, Лайне убедилась в чистоте раны — во всяком случае, внутри вестница больше ничего не обнаружила — и заметила её. Как умела. После перешла к другим повреждениям.
Закончила Анастази только к девяти часам утра. Глаза её совсем уже слипались. Перед тем, как оставить Кемрома, она стянула с него ботинки и накрыла пледом. Уставшая, девушка отправилась утилизировать выползших червей, грязные
Только с уборкой было покончено, как раздался стук в дверь. Анастази неуверенно подошла к ней. Прильнув к лакированной древесине, спросила:
— Кто там?
— Это я. — Вестница услышала голос Четырнадцатого. — Давай, открывай, у меня нет ключей.
Растерявшись, Анастази открыла дверь.
Выглядел Четырнадцатый потрёпанным — на шее цвёл засос, а следом тянулся въедчивый шлейф алкоголя и табака. Парень посмотрел вглубь коридора и увидел следы на полу. Пошатнувшись, прошёл вперёд. Заглянул в спальню бывшей покровительницы и нахмурился.
— Ты вообще в своём уме?! — Четырнадцатый вспыхнул возмущением, когда увидел на кровати Анастази лежащего мужчину. — Ты вообще знаешь, кто это?!
Визит друга стал для Анастази сюрпризом. Причём, как выяснилось уже через пару минут, весьма неприятным: появления бывшего гарда девушка никак не ожидала и даже не успела прикрыть дверь в свою спальню. Комната Четырнадцатого, впрочем, всё это время оставалась нетронутой. Вот только интересует его, предположила девушка, не она.
— Да-а, — скрестив руки на груди, подтвердила балтийка и встала посреди дверного проёма, — ты же съехал, и я решила найти себе нового соседа. Чего тебе надо, Чет?
— Это преступник, Нази! — не унимался Четырнадцатый. Осуждающий взгляд вестницы вынудил его перейти на шёпот: — На таких не распространяются ни кодексы, ни дела чести!.. Трупоед, трупокур… Распространитель курительного каннибализма!
— Он меня спас, — упрямилась Лайне. В конце концов, она и так знал, что Четырнадцатый прав, — значит, я должна отплатить ему тем же.
— Кому должна?.. — спросил карпеец и, хлопнув себя по лбу, отвернулся. — Кажется, нас всё это время обманывали, и Домахта не низвели!..
— Эй! Ты сейчас намекаешь, что я глупая?
— Ля, ну, на последовательницу глупости ты точно похожа. — Четырнадцатый недовольно сжал губы. — Делай как знаешь, Нази.
— Чего тебе надо, Чет? — Та вскинула бровь.
— Я только хотел убедиться, что ты не отсохла прошлой ночью — на этом твоём маскараде пропало несколько людей, и мне не хотелось увидеть твоё имя в этом списке.
Четырнадцатый, хлопнув дверью, ушёл. Анастази ещё несколько минут стояла на месте, не в силах переварить сказанное. Она не знала, что её тревожило сильнее: что они могут больше не увидеться или то, что она в самом деле могла вчера погибнуть.
***
Проснулся Кемром только на следующий день. В груди нестерпимо жгло. Гудела голова. Едва капитан открыл глаза, как сердце неприятно ёкнуло, и рёбра сковала боль. Подорвавшись с кровати и поморщившись, мужчина приподнял край рубашки. Обнаружил обработанными даже те раны, до которых он сам не успел добраться. Швы были наложены немного неумело, но… наложены. Это вынудило капитана улыбнуться. Похоже, роботарий знал, к кому его привести.