Дочь тьмы
Шрифт:
— Я взываю и заклинаю тебя, дух Асмодей, и, вооруженный властью, данной мне Высочайшим Величеством, я строго приказывают тебе именем Белараненсис, Балда-Хиенсис и Апологи Седес, именами самых могущественных принцев и министров Адской обители и именем главного принца Престола Аплогии в Девятом Легионе! Я, Габриель, взываю к тебе и заклинаю тебя! Я приказывают тебе именем Того, кому подвластны все Существа, Я, созданный по образу Бога, наделенный властью от Бога, сотворенный согластно Его воле, заклинаю тебя именем Бога Эл, сильным и могущественным! Я заклинаю тебя, Асмодей, другими именами Бога, именем Элохим, Эхлейх, Сабаот, Тетраграмматон! Я приказывают тебе, Асмодей,
Сначала ничего не случилось. В комнате терпко пахло ладаном, и у Габриеля закружилась голова от этого насыщенного аромата. Он стоял в круге, вдруг почувствовав себя раздетым. Холод с плит проник в тело, и он подумал, что зря все это затеял. У него ничего не получилось, хотя он очень старался и сделал все правильно.
Тот, кто составлял это заклятие неплохо, видимо, изучил лживую демоническую натуру. Он предусмотрел все. И внешний вид того, кто явится, и его ответы, и запретил лгать, запретил выражаться так, чтобы запутать мага. Габриель улыбнулся, перечитывая заклятие. В нем все было хорошо, кроме одного. Оно не сработало.
Интересно, что значит незамедлительно? Сколько ему еще мерзнуть в круге, ожидая, когда явится демон? Или он не явится совсем, просто потому, что ему подсунули неправильное заклинание или просто посмеялись, заставив его проделать все это. Или, может быть, у него не хватает магической силы. Он вздохнул, взял кубок, и в этот миг почувствовал, как по комнате пронесся горячий поток воздуха. Кубок чуть не выпал из его руки, он вцепился в него и в кадило так, будто от них зависела его жизнь. Ладан все еще курился, и он стал махать кадилом. Свечи вспыхнули, и плащ его вдруг взмыл в воздух, удерживаемый лишь брошью у шеи. Абсолютно обнаженный, он стоял в круге, чувствуя невыносимый жар и покрывшись весь холодным потом от ужаса, что обуял его. Тут в углу комнаты вспыхнул свет, и удушливый запах наполнил комнату, перебивая запах ладана. Габриель сильнее стал махать кадилом, поняв, зачем священникам нужны благовония. К горлу подступила тошнота, но он боялся двинуться с места, и только в голове мелькнуло, что в следующий раз добавит в заклятие слова о том, чтобы демон приятно пах. Тут сумрак сгустился прямо перед ним, и, когда черные зловонные облака рассеялись, Габриель уставился на стоящего перед ним. А тот уставился на него.
Перед ним бы тот самый красавец с куриной ногой, что не так давно восседал на троне с Магдаленой в его сне. Только куриной ноги не было, ибо приказано было ему явиться без всякого изъяна, зато была расшитая золотом малиновая жилетка, видимо новая и очень модная в аду. Светлые волосы были перевязаны золотыми лентами, превращаясь в подобие змей.
— Я — Асмодей, — сказал пришелец, и улыбнулся пухлыми губами, — зачем звал, хозяин?
Глава 14
Магия
Как
— У меня есть для тебя задание, — сказал Габриель нагло, будто и правда мог повелевать этим красавчиком.
Пока куриной ноги не было видно, Асмодей подходил на обычного человека, просто одетого в странные одежды. Лицо его располагало к себе, и улыбался он вполне дружески.
— Какое же задание? — проворковал он, — Хочешь получить в жены самую богатую даму графства? Или герцогиню? А, может быть, тебе приглянулась замужняя дама и ты желаешь вселить в ее сердце страсть к тебе? Или заставить мужа разлюбить ее и потерять бдительность? Я могу все это и многое другое, друг мой! Давай же, начнем творить чудеса!
Габриель так волновался, что голос его задрожал, когда он произнес, стараясь говорить уверенно и четко.
— Я хочу, чтобы мадемуазель Магдалена меня полюбила больше жизни! Как я ее люблю! — в конце фразы он дал петуха и густо покраснел.
Асмодей вскинул красивые тонкие брови. Губы его дрогнули.
— Всего-то? Это проще простого! А что ты мне за это дашь, Габриель?
Голос его прозвучал вкрадчиво и одновременно как-то сладко, будто он жевал мед.
— Ничего, — Габриель сжал ножку кубка так, что побелели костяшки пальцев, — именем архангела Рафаила заклинаю тебя сделать это!
Асмодей рассмеялся и покачал головой.
— Архангел Рафаил подобного не одобрит. Но я готов услужить тебе. Предлагаю честный обмен. Ты мне душу, я тебе Магдалену.
— Приказываю тебе разжечь в сердце Магдалены страсть ко мне! — закричал Габриель, разозлившись и поднося свечу к жаровне с углями, где лежали внутренности сома и тамариск.
— Ну зачем же сразу злиться? — Асмодей отступил, будто и правда испугался.
По красивому лицо его прошла тень и на миг Габриель увидел вместо человеческого лица страшную рогатую морду быка с налившимися кровью глазами.
— Я приказываю тебе! — снова закричал Габриель.
— Исполняю, исполняю…
Асмодей хлопнул в ладоши, снова становясь льстивым красавчиком.
— Мне нужен мой кубок, что ты приготовил для меня, — сказал он вкрадчиво, — и убери огонь от жаровни, сейчас сюда явится твоя возлюбленная, а ты кричишь, ругаешься, ведешь себя, как мужлан, — демон подошел ближе, — дай мне мой кубок, он пригодится, чтобы красавица Магдалена стала твоей навсегда!
Габриель протянул ему приготовленный специально кубок с вином. Асмодей взял его в руки, что-то зашептал, так, что над кубком поднялся дым. Вино закипело, вспыхнуло огнем, потом вдруг успокоилось, и тотчас дверь, запертая на засов изнутри, отворилась сама собой, и на пороге комнаты возникла Магдалена.
Белые волосы ее рассыпались по плечам, прикрытым тонкой сорочкой, в которой она, видимо, спала. Было нечто ужасное в том, как она двигалась, будто ее дергали за ниточки, заставляя идти, как тряпичную куклу.
— Испей вина, Магдалена! — прогремел голос Асмодея, и холодный ужас, поднявшись по ногам от ледяного пола, заставил Габриеля сжаться под черным плащом, — испей и выполни волю моего господина!
Магдалена неловко взяла кубок и стала пить. Глаза ее были открыты, но ничего не видели перед собой, руки будто оледенели, и тонкие пальцы не гнулись, сжимая кубок.