Дочь тьмы

Аристова Валерия

Конечно, он знал про оборотней и всякую нечисть, и хорошо помнил, как в тех снах, что сопровождали историю с обвалом в горах, что привела его в замок, Магдалена являлась ему среди волков. Но она не была волком, и, он хорошо понимал, что скорее всего его страхи и тени, что грезились в тумане, сыграли с его воображением злую шутку. Магдалена нашла его и спасла, и он не имел права думать о ней плохо, уподобляясь всяким сплетникам.

Она не пришла и на следующую ночь. Габриель не мог спать. Он ждал ее, бродя из угла в угол, а когда понял, что она не придет, возможно, никогда, накинул плащ и отправился ее искать. Он скажет Магдалене о своей любви. Но не той деве, что днем прячет от него

глаза, а той, что ночью дарит ему страсть. Он попросит прощения, если в чем-то виноват. Он будет умолять ее вернуть ему свое расположение. Какой смысл ему жить, если Магдалена не позволит больше себя целовать?

Замок будто жил своей жизнью. Если два дня назад ему казалось, что он был тих и пуст, то сегодня то и дело мелькали огни и тени, кто-то шептался, пел, кто-то наигрывал на лютне. Оглядываясь и пытаясь найти источники звуков и теней, Габриель слышал за спиной смешки, будто кто-то преследовал его в темноте переходов. Двери хлопали и скрипели, он то и дело останавливался, чувствуя, как душу охватывает самый настоящий ужас.

Но вот одна из дверей оказалась распахнутой, будто приглашая его войти. Габриель давно уже заблудился, не зная, ни куда идет, ни как вернуться назад. Сердце билось, как бешеное, а эта дверь, что так гостеприимно была распахнута настежь, казалась дорогой в ад. Он вспомнил и следы волков на снегу, и полет на коне в облаках, и странный образ Минервы, когда та драла его ногу, чтобы утром он мог встать и забыть о боли в колене. Стоит ли входить туда, куда так настойчиво приглашают? Но тут послышался знакомый голос, и Габриель покрылся испариной от одного его звука.

— Каждый следует за своим сердцем, — пропела Магдалена в темноте комнаты.

Габриель бросился на ее голос, и, сделав несколько шагов, откинул темное покрывало, что мешало видеть происходящее в комнате. Дверь захлопнулась за ним, будто только и ждала, когда он войдет. Но Габриелю уже было не до двери.

Посреди комнаты возвышался алтарь, который он уже видел, когда подслушивал разговор отца и дочери. На алтаре лежала книга в черной обложке, раскрытая на середине. Вокруг стояли четыре свечи из черного воска. Света их было недостаточно, чтобы осветить всю комнату, скрытую во мраке, но недалеко от алтаря Габриель заметил движение. На широком троне, сверху драпированным алым балдахином, сидели двое. Приглядевшись, Габриель узнал в женщине Магдалену, и сердце его больно ударилось о грудную клетку. Он нашел ее! Нашел! Светлые волосы Магдалены свободно падали на плечи, покрытые черным плащом с большой рубиновой пряжкой, в руке она держала кубок… Рядом же с ней, касаясь ее и делая вид, что так и надо, восседал прекрасный мужчина. Габриель вынужден был признаться себе, что никогда не видел таких красивых мужчин, и что сам проигрывает ему по всем параметрам. Ревность сдавила горло, и он молчал, глядя на своего соперника.

В руке мужчина тоже держал кубок, сжимая его ножку длинными холеными пальцами. У него были длинные светлые, как у Магдалены, волосы, небольшая бородка клином, каких не носили уже лет сто, большие глаза и чувственные губы, сложившиеся в полуулыбку. На торсе его, обнаженном, с широкими сильными плечами, был надет жилет, сшитый из золотистой ткани, вышитой розами и отделанный позументом. Тонкую талию и бедра стягивал широкий шарф алого цвета, чьи концы ниспадали до самого пола. Он сидел, перекинув ногу на ногу, и глаза Габриеля полезли на лоб, когда он пригляделся к его ногам. Одна нога была вполне обычной, человеческой, босой. Другая же оказалась ногой петуха, с длинными пальцами, шпорами, с заостренными, как у василиска когтями, выкрашенными в алый цвет.

— Явился, — мужчина поднял кубок, показывая, что приветствует совершенно сбитого

с толку Габриеля.

Бровь незнакомца с куриной ногой полезла вверх, уголки губ приподнялись, а глаза сверкнули, и он стал настолько привлекателен, что даже Габриель ощутил на себе его обаяние. Такому трудно сказать «нет», что бы он ни потребовал. Такому не откажет ни одна женщина, несмотря на его ногу.

Магдалена поднялась, и плащ ее распахнулся, явив на груди ее серебряный амулет. Габриель задохнулся от одного ее вида, потому что под плащом не было совершенно ничего. Она была обнажена, прикрытая только черным бархатом, и от этого Габриель вспыхнул, как невинный паж. Магдалена улыбнулась ему, по хозяйски положив руку на его плечо.

— Сегодня я немного занята, извини, — губы ее оказались совсем близко к ее губам, и Габриель ощутил острое, ни с чем не сравнимое желание, — но я рада, что ты пошел меня искать. Ведь какие-то тайны придется узнать и тебе… Покажи, на что ты способен, и мой гость убедится, что я сделала правильный выбор.

Сдержав первый порыв и ощутив не менее острый стыд, за себя, за нее, Габриель запахнул плащ на груди Магдалены.

— Вам нужно одеться, — сказал он, чувствуя, как ревность и злость завладевают им.

Кем бы ни был этот «гость», Магдалена не смеет ходить перед ним в таком виде!

— Я достаточно одета, — пропела она смеясь.

— Недостаточно! — рявкнул он, а потом обернулся к мужчине.

Тот наблюдал за ним с интересом, будто и правда изучал его, как какое-то редкое животное. Кубок в его пальцах провернулся, ослепив Габриеля сиянием драгоценных камней.

— Убирайся отсюда! — крикнул Габриель, хватая какую-то палку, и понимая, что это метла только в последний момент, — чтобы я не видел тебя больше! Не смей подходить к Магдалене!

С метлой он смотрелся, наверно, весьма забавно, но мужчина вдруг поднял руки и сверкнул острыми белыми зубами, расплываясь в улыбке.

— Тише, тише. А то и правда придется выметаться отсюда, — сказал он, — потом поднялся и подошел к алтарю, прихрамывая на куриную ногу.

Кубок он поставил на пол рядом с нарисованным мелом кругом. Глаза его, большие и глубокие, внимательно смотрели на Габриеля. Потом он перевел взгляд на Магдалену.

— Ты знаешь, а он мне нравится, — сказал он своим мягким бархатистым голосом, от которого мурашки бежали по коже, вызывая в голове образы непристойной любви, — нравится настолько, что я согласен на твои условия. Уверен, что и Люцифер оценит эту чистую праведную душу.

Габриель пошел на него, схватив метлу наперевес. Мужчина попятился. Брови его съехались на переносице, превращая в миг прекрасное лицо в лицо скукоженного и злобного старикашки.

— Убирайся! — закричал Габриель.

Он услышал, как кубок, что держала в руках Магдалена, упал и покатился по каменному полу, звеня и подпрыгивая. Он слышал, как она вскрикнула, и отступила. Миг, и неведомая и страшная сила подхватила Габриеля и понесла, ударив о стену, распяв его на стене и не давая возможности вдохнуть. Габриель захрипел, пытаясь освободиться, но руки его и ноги будто прилипли к серому камню.

— Так лучше, — проговорил мужчина, складывая руки на груди.

Лицо его снова было прекрасным и юным. Он подошел к Габриелю, смотря ему прямо в глаза темными провалами глаз.

— Запомни, человек, сопротивление бесполезно, — прошептал он, склоняясь к его уху, — бесполезно и опасно. Мы выбрали тебя. И ты никуда уже не денешься, — он усмехнулся, заставив сердце Габриеля чуть ли не выскочить из груди от настоящего животного страха, — я бы взял тебя себе, — лицо незнакомца стало задумчиво, — ты — лучшее, что я когда-либо видел… Мне такие нужны… А Магдалена… Желает угодить отцу…