Доктор Крюк 2
Шрифт:
Тортуга гудела за окнами губернаторского дома, но внутри было тепло, светло и пахло воском от свечей, что горели в канделябрах. Я стоял у стены, глядя, как гости — местные купцы, пара офицеров и пираты с подчищенными рожами — кружатся под скрипки.
Бал, черт возьми.
Никогда не думал, что окажусь на таком в 1657-м, но вот он я — в сапогах, пропахших солью и с крюком у пояса. Изабелла пригласила меня утром, бросив это с той своей хитрой улыбкой, и я не мог отказаться. Не из-за танцев — плевать мне на них, — а из-за карт. Она намекнула на архивы отца, и
Я поправил ворот рубахи — не шелк, как у этих напомаженных типов, но чистая, что уже достижение для пирата. Изабелла появилась в дверях, и я невольно замер. Платье на ней было темно-зеленым с золотой вышивкой, а вьющиеся волосы спадали на плечи, будто волны. Она поймала мой взгляд и подошла, чуть покачивая бедрами, — не как шлюха с пирса, а как девка, что знает себе цену.
— Не думала, что ты явишься, Крюк, — сказала она, скрестив руки. — Выглядишь почти прилично. Танцевать умеешь?
Я хмыкнул, шагнув к ней ближе.
— Умею, если надо, — ответил я. — Но я тут не ради топтания ногами. Хочу послушать тебя.
Она прищурилась, но уголки губ дрогнули в улыбке.
— Тогда потанцуй со мной сначала, — сказала она, протягивая руку. — А там посмотрим, что ты услышишь.
Я взял ее теплую и мягкую ладонь, но с легкими мозолями, будто она не только танцевала, но и держала что-то потяжелее пялец. Это было странно. Скрипки заиграли медленный мотив, и я повел ее в круг. Танцевать я умел — вальс мне был знаком и это пригодилось. Поначалу я был немного неуклюж, но потом мышечная память сработала. Я держал ее за талию, чувствуя, как она движется легко, а сам прикидывал, как вывести разговор на нужное. Гости вокруг глазели, шептались — пират с крюком и дочка губернатора, зрелище не для слабонервных, но мне было плевать.
— Красиво тут, — начал я, кивая на зал. — Не ожидал от Тортуги. Твой отец любит порядок, да?
Она чуть наклонила голову, глядя на меня снизу вверх.
— Любит, — ответила она. — И старые вещи. Карты, книги, всякое, что пахнет пылью. Говорит, это история.
Вот чертовка. Знает, что куплюсь.
Я ухмыльнулся.
— Карты? — переспросил я, будто невзначай, кружа ее в танце. — Люблю карты. Особенно старые, морские. Был у меня клочок одной от Фрэнсиса Дрейка, слыхала про такого?
Она замолчала, шаг ее чуть сбился, но я подхватил, не давая споткнуться.
— Дрейк? — сказала она тихо. — Слышала. Отец как-то упоминал его — говорил, он оставил больше загадок, чем золота. У него в архивах что-то есть, но он туда никого не пускает.
Я кивнул, не показывая, как внутри меня все загорелось. Архивы. Черт возьми, это был мой шанс. Я крутанул ее в танце, чувствуя, как платье ее шелестит, и понизил голос:
— Загадки — это по мне. Может, уговоришь отца показать? Я не грабить пришел, а узнать. Люблю, когда тайны раскрываются.
Она рассмеялась — тихо, звонко.
— Уговорить его? — сказала она, глядя мне в глаза. — Это не просто, Крюк. Но я подумаю. Ты интересный — не как эти, что только ром да золото видят. Расскажи еще про море и сокровища.
Я ухмыльнулся, чувствуя, как игра идет в мою пользу. Я начал плести байки — за семьдесят лет я их наслушался вдоволь. А переработать их под местные реалии несложно.
Я приукрашивал, конечно, но так, чтобы она слушала, затаив дыхание. И она слушала — глаза ее горели, губы чуть приоткрылись, а рука в моей ладони чуть сжалась. Она была увлечена.
Танец закончился, скрипки смолкли и мы остановились, чуть дыша. Она смотрела на меня, будто видела впервые, и сказала:
— Я поговорю с отцом. Не обещаю, но попробую. Ты не похож на других, Крюк.
— Я и не стараюсь, — ответил я, отпуская ее руку. — Спасибо за танец, Изабелла.
Она кивнула, улыбнувшись своей хитрой улыбкой и отошла к гостям. Я остался у стены, глядя ей вслед.
Неужели получилось?
Но в глубине души меня терзало смутное беспокойство. Слишком все складно.
Я даже у Вежи спросил есть ли тут подвох. Но она выкатила ценник в 100 000 очков влияния. Даже не знаю как на это реагировать. То ли она намекает, что подвох есть, то ли она просекла, что я таким образом узнаю информацию о том могу я догадаться сам или нет. Ведь в последний раз я зажал очки влияния.
В любом случае, Изабелла обещала помочь — не прямо, не конкретно, но это был шаг. Такие, как она, не дают пустых слов, но и не торопятся. Надо было ждать, играть мягко, как врач, что режет не сразу, а выжидает момент. Я допил вино, которое поднесла служанка и решил, что пора на корабль. Тортуга ждала снаружи, а у меня было чувство, что ночь еще не закончилась.
Бал закончился, когда звезды уже густо усеяли небо над Тортугой, а шум скрипок сменился гулом порта за стенами губернаторского дома. Я попрощался с Изабеллой — она бросила мне еще одну из своих хитрых улыбок, — и я шагнул в ночь. Вино гудело в голове, но не так, чтобы затуманить разум, а ровно настолько, чтобы ноги шли легко, а мысли текли быстро. Я поправил бандану, похлопал по крюку у пояса и двинулся к «Принцессе Карибов» через темные переулки. Пирс был недалеко, но я решил срезать путь — не люблю долгие прогулки, когда можно дойти напрямик.
Улочки Тортуги были узкими, вонючими, заваленными мусором и костями от рыбы. Фонари тут не горели — их либо разбили, либо украли, — и только луна бросала бледный свет на кривые стены лачуг. Шум порта доносился приглушенно: пьяные вопли, звон монет, скрип весел в гавани. Я шагал уверенно, чувствуя, как сапоги скользят по грязи, и прислушивался к каждому звуку. Тортуга — место, где нож в спину втыкают быстрее, чем здороваются, а я знал, что могу стать мишенью.
И я накаркал.
Тень мелькнула у поворота и я остановился, положив руку на крюк. Тишина слишком подозрительная. Тихие шаги за спиной, как стук капель по палубе. Я крутнулся, щурясь в темноту, и увидел врагов.