Доктор Проктор и его машина времени
Шрифт:
— Пожалуй что я, — вздохнул профессор.
— Но… Но…
— Распа помогла мне освободить Жюльет во всем этом дыму и смятении, — сказал профессор. — Я должен был связать себя, и тут все вокруг потемнело.
Я не очень понимаю, что же на самом деле случилось потом.
— А я понимаю, — сказала Жюльет. — Распа ударила Виктора деревянной ногой, бог знает почему.
Я наклонилась над Виктором, чтобы вернуть его к жизни, а когда подняла голову, то Распы уже не было видно из-за дыма. Виктор встал на ноги, и я решила дотащить его до темницы, где стояла моя
— И мы тоже, — сказала Лисе. — Что ты видишь, Булле?
Булле смотрел сквозь решетку. Пламя добралось до длинного пальто и деревянной ноги, по лицу Распы метались красные и желтые отсветы. Булле был не совсем уверен, но ему почудилось, что Распа смеется, показывая острые зубы. И что-то кричит. Трудно было разобрать из-за шума костра, но, кажется, она кричала:
— Скажите «Ж»!
Булле крикнул как можно громче:
— Жэ-э-э-э!
Как эхо, издалека донеслось:
— Скажите «И»…
— И-и-и-и!
Но гул огня заглушил все, и Распа полностью скрылась за языками пламени, которое вздымалось вверх и бросало искры в абсолютно черное и необыкновенно красивое ночное небо.
Булле подождал немного. Потом соскользнул с плеч профессора.
— Мы не будем ждать Распу, — проговорил он тихо, совершенно не так, как говорил всегда.
— Что? — спросили Жанна и Жюльет.
Но доктор Проктор и Лисе ничего не сказали. Профессор долго смотрел на Булле. Потом медленно кивнул и вошел в ванну — машину времени.
— Отправляемся, господа, надо спешить, пока мыло еще пенится.
— Смотрите, — сказала Лисе и показала на пол.
Там стояла банка Распы с мылом для путешествий во времени.
— Гм, — сказал доктор Проктор и поднял банку. — Это значит, что у нас достаточно порошка для того, чтобы отправиться на короткий отдых. Нам это просто необходимо. Что скажете о нескольких днях на одном из солнечных Карибских островов задолго до того, как туда хлынет поток туристов?
Два стражника распахнули дверь в темницу и не увидели ничего, кроме трех ванн.
— И чё это значит? — сказал высокий.
Под шапкой у него были волосы, подстриженные под горшок, а под носом — усы, закрученные вверх.
— Да-да, чё это могло бы означать? — сказал второй.
Под шапкой у него волосы тоже были подстрижены под горшок, но под носом не было ничего, ни единого волоска.
— Гм, — сказал Усы-Вверх. — Понимашь, когда мы приходили забирать эту самую Жанну д’Арк, ванна-то была одна, а не три.
— А ведь
— Да-да, — сказал Усы-Вверх. — И тех, которые стреляли из пушки, не нашли, похоже на то. Пошли.
— Гм, — сказал Безусый, рассматривая что-то на стене.
— И чё? — спросил Усы-Вверх и подошел поближе.
— Рисунок, — сказал Безусый. — Странные усы. Я ни у кого раньше не видел таких, как бы висячих.
Я тоже хочу такие…
— Пошли, — сказал Усы-Вверх, и оба вышли.
Глава 20. Индия
Лазурные волны плескались о белый песок пляжа, где Лисе лежала с закрытыми глазами. Лишь иногда она открывала их и тогда видела пальму на фоне безоблачного неба. Пальма росла косо, тянулась к морю, как будто хотела искупаться вместе с Жюльет, доктором Проктором и Жанной, которые плавали среди волн и весело смеялись как ни в чем не бывало. Лисе тоже хотела поплавать, но, вспоминая Распу, не решалась.
Что-то заслонило ей солнце, и она открыла глаза. Над ней склонилось озабоченное лицо с большими веснушками.
— Ты чем-то озабочен, — заметила Лисе.
— Тем, что ты такая задумчивая, — сказал Булле. — Это ведь отдых. А не время мучительных размышлений.
Он прошел, балансируя, по стволу косой пальмы и лег на живот напротив Лисе.
— Ты знаешь, почему Распа привязала себя к столбу? — спросила девочка.
— Потому что только смерть может изменить историю, — сказал Булле и зажмурил один глаз, безуспешно пытаясь дотянуться и почесать между лопатками.
— Да, но знаешь ли ты, почему она не позволила доктору Проктору пожертвовать жизнью ради Жюльет, а заняла его место?
— Элементарно, — сказал Булле и сделал попытку добиться того же другой рукой, которая у него немного длиннее. — Она любила его.
— Ты знал? — поразилась Лисе.
— Конечно, ведь любовь видно издалека. — Булле отломил веточку. — Распа в конце концов поняла, что доктор Проктор до смерти влюблен в Жюльет. И, увидев Жюльет на костре, Распа решила, что есть только один способ осчастливить любимого — подарить ему его любимую. И сделала так, что они теперь будут вместе. Можно сказать, она пожертвовала собой ради любви. Ради чужой любви.
Лисе растрогалась.
— Булле! А я-то думала, что вы, мальчишки, ничего не понимаете в таких делах.
— Еще как понимаем, — сказал Булле и попробовал почесать спину веткой. — Ну ладно. Я ведь тоже думал, что девочки не умеют пускать ветры.
— О, Булле… — прошептала Лисе. В уголке одного глаза у нее набухла слезинка. — Разве это не прекрасно?
— Может быть, — сказал Булле, и у него на лице появилась блаженная улыбка, когда при помощи ветки он все-таки почесал, где чесалось. — Еще бы завтрак с доставкой прямо сюда. Немного яиц и ветчины было бы весьма кстати.