Доктор Проктор и его машина времени
Шрифт:
— Булле! — строго сказала Лисе. — Я говорю о том, что сделала Распа! У нее не было друзей… Как мне… мне… — Слезы появились в обоих ее глазах. — Как мне ее жалко!
— Согласен, — сказал Булле, почесывая веткой в ухе (раз уж начал, почему бы заодно и там не почесать). — Ну а ты согласна, что хорошо бы съесть что-то еще, кроме бананов и кокосовых орехов, которые надо самому срывать?
Лисе не ответила, повернулась на живот и стала смотреть на море. Они были здесь три дня, и все шло хорошо, но Булле тоже прав. Далеко вдали на горизонте появилась черная туча.
Потом улегся на песок рядом с Булле и Лисе и улыбнулся.
— Ну, мои лучшие друзья, — сказал он, — все хорошо?
Они молча кивнули.
— И все-таки вам немножко хочется домой?
Они молча кивнули.
— Мне тоже, — сказал доктор Проктор. — Ты нашел хоть один ресторан, Булле?
— Нет, — ответил Булле. — Я обошел весь остров, но нашел только двух человек, которые подплыли к берегу на лодке с гребцами и спросили, куда это они попали.
— Вот как? И кто же это был?
— Не знаю. Они говорили по-английски еще хуже меня, мне показалось, что одного зовут Христофор Ко… Ко… Как звали детектива из телесериала?
— Коломбо? — предположила Лисе.
— Вот-вот! — сказал Булле. — Вроде того. Я решил подшутить над ними и сказал, что это Индия. Кажется, он поверил. Во всяком случае, они сели в свою лодку и поплыли к паруснику, стоявшему на якоре в море.
— Гм. — Доктор Проктор приподнялся и посмотрел на три ванны времени, которые стояли вдали, под пальмами, наполовину зарытые в песок. — Я думаю, пришла пора отправить вас домой на Пушечную улицу, прежде чем тут появятся толпы людей.
— «Вас»? Разве вы не с нами?
— Мы с Жюльет отправимся в Париж разбираться с Клодом Клише.
— Без нас? — хором вскричали Лисе и Булле.
— Да, — твердо сказал доктор Проктор. — Я уже достаточно долго подвергаю вашу жизнь опасности.
Я ведь совершенно безответственный взрослый, неужели вы не заметили?
— Конечно заметили, — сказала Лисе. — Но вы забыли одну вещь.
— Именно, — сказал Булле.
— Мы — одна команда, — сказала Лисе.
— В том-то все и дело, — сказал Булле. — Мы — одна команда. И нам совсем неважно, что все другие люди думают, будто мы команда в самом низу таблицы. Потому что мы знаем то, чего они не знают. Мы знаем… Мы знаем… Мы…
— Мы знаем, — продолжила за него Лисе, — что если друзья всегда готовы помогать друг другу, то один плюс один плюс один будет гораздо больше трех.
Проктор долго смотрел на них.
— Сказано очень хорошо, почти так, как если бы это сказал я сам. Но…
— Никаких «но», — перебил его Булле. — Именно вы это и сказали. И вы знаете, что мы знаем, что вы знаете, что вы никак не сможете помешать нам помогать вам в деле с Клодом Клише.
Профессору пришлось несколько раз повторить про себя все эти «что», чтобы разобраться в смысле сказанного. Разобравшись, он в отчаянии посмотрел на Булле и Лисе. И наконец безнадежно вздохнул:
— Вы — закоренелые упрямцы.
— Так чего же мы ждем? Я собрал свои
Лисе кивнула.
— Профессор?
Доктор Проктор кивнул.
Булле поднялся на косой ствол пальмы, покачался там, ударил себя в грудь и крикнул в лазурное море:
— Клод Клише, к тебе идет Крем Булл'e!
Глава 21. Крем Булл'e
Булле осторожно привстал в ванне и осмотрелся. Какого черта! Нет никаких сомнений, что они прибыли в ванную комнату пансиона «Пом фри». Вот ванна, вот полочка под зеркалом, вот стакан для чистки зубов, в котором сидит Перри, семиногий перувианский паук-кровосос. Но этот ужасный звук…
— Какого черта? — прошептала Лисе.
Она только что поднялась в другой ванне.
— Как будто работают двадцать бурильных установок, — сказал мокрый до нитки доктор Проктор.
— Звук идет оттуда, — сказала Жанна.
Она подошла к двери и уже хотела нажать на ручку, когда Жюльет прошептала:
— Стой! Я знаю, что это.
Все остальные посмотрели на нее.
— Это храп Гиппопотамов.
— Гиппопотамов?
— Да, — сказала Жюльет. — И это хуже, чем вы думаете. Одного храпящего я слишком хорошо знаю.
— О нет! — прошептал доктор Проктор.
— Клод, — еще тише прошептала Лисе.
— Клише, — прошептал Булле так тихо, что никто из остальных не услышал его из-за громкого храпа.
Он подскочил к двери, встал на цыпочки и заглянул в замочную скважину.
— Что ты видишь? — спросил доктор Проктор.
— Одного… двух… трех человек, — сказал Булле. — Каждый спит в своем кресле. У сидящего рядом с батареей отопления тонкие усы, широкие подтяжки с большими зажимами, и он весь расплылся, словно бочка маринованных угрей.
— Это Клод Клише, — прошептал доктор Проктор. — А двое других?
— Они похожи по виду… и по звукам… сейчас я скажу, но возьмите себя в руки… — Булле обернулся. — На ГИППОПОТАМОВ!
Как ни странно, это сообщение нисколько не удивило присутствующих. Разочаровавшись в реакции публики, Булле вернулся к замочной скважине.
— Один сидит у окна, второй прислонился к двери, выходящей в коридор. Значит, нет никакой возможности проскользнуть в коридор незаметно. И — раз уж мы говорим о плохом — у каждого из двух Гиппопотамов на коленях лежит ружье.
Жюльет застонала:
— Они ждут, когда мы вернемся. И тогда… тогда…
— Хватит! — сказал доктор Проктор. Он больше не шептал, голос его дрожал от гнева. — Подвинься, Булле. Пора разобраться с этим человеком…
— Нет, Виктор! — Жюльет загородила ему дорогу. — Он не только схватит тебя. Подумай о детях и Жанне. Они наполнят ваши карманы монетами и бросят вас в Сену.
Доктор Проктор остановился. Потом сел на край ванны, схватился за голову и в отчаянии застонал.
— Ты права. Что будем делать?