Долг, честь, мужество
Шрифт:
Тем временем преступник уже вышел из оцепенения. Его охватила злость. Он думал: «Вот баба, все берет от жизни! А за какие такие коврижки? Я вор. А она? Она тоже. Нашла себе старого мужа, набитого грошами, и обирает его. А я нюни распустил».
Женщина вплотную приблизилась к Генке.
— О чем вы задумались, Николай?
Генка отрывисто вздохнул и потупился:
— Неужели вы не понимаете, Эллочка?
Элла Викентьевна запрокинула голову, дрожащим телом прижалась к нему и зашептала:
— Милый ты мой...
Получив санкцию на арест Чувилиной и ее дружков, сотрудники
Для сотрудников милиции наступила напряженная пора, пришлось создавать оперативную группу. Последовали аресты, обыски, допросы, очные ставки. Преступники до того запутались в своих показаниях, что в конце концов, как это обычно бывает, начали говорить правду, стараясь свалить вину друг на друга.
Уголовное дело было закончено в течение полумесяца и направлено в прокуратуру. Но Качалову не давала покоя одна невыясненная подробность: Чувилину несколько раз видели с симпатичным стройным молодым человеком. Почему о нем не упомянул никто из грабителей? Ни слова не сказала и сама Лариса. Кто он? Случайный знакомый преступницы или компаньон? Эта мысль тревожила капитана. Сергей Владимирович поделился своими сомнениями с начальником отдела полковником Батуриным. Тот насторожился и попросил еще раз все проверить. Сергей Владимирович побывал в прокуратуре, просмотрел показания арестованных, по нескольку раз беседовал с потерпевшими, но они не давали никаких данных о человеке, по приметам похожем на знакомого Ларисы, о котором говорили ее соседи. Тогда Качалов поехал в следственный изолятор, чтобы поговорить с самой Чувилиной.
— Ах, вот вы о ком! — всплеснула она руками. — Был у меня такой красавчик, но это к делу не относится. Адрес у него на лбу не написан, а зовут его Николаем (так Маркин рекомендовался всем новым знакомым, немногим открывал он свое настоящее имя).
Визит к матери Чувилиной тоже ничего не дал. Она нехотя ответила:
— Звонил тут один.
— Что же вы ему сказали?
— В тюрьме моя шлюха, вот что!
За тридцать рублей, обещанных Генкой, Настасья согласилась присутствовать на судебном процессе. Дослушав приговор до конца, она поспешила к ресторану «Кристалл», где он уже ждал её.
Сделав заказ, Генка придвинулся ближе к Настасье и стал слушать ее заговорщический шепот. По мере того как она рассказывала о ходе судебного процесса, Генка все больше мрачнел. Слова Настасьи свинцом давили ему на сердце, тело бил мелкий озноб. Он до краев наполнил пивной бокал коньяком и залпом выпил. По телу разлилась истомная теплота, но страх не отступал. Вдруг, словно на что-то решившись, Генка выпрямился во весь рост, бросил на стол деньги и быстрыми шагами вышел из зала.
— Шеф, — крикнул он водителю такси, — в Измайлово.
...Долго бродил Маркин по аллеям парка и все думал, думал. Не выходила из головы и мучила мысль о судьбе Лариски. И не только потому, что Генка любил эту красивую и податливую девчонку, но и потому, что он нутром чувствовал: судьба Лариски — его судьба. Так непременно будет. Развязка с каждым днем
— А была ли жизнь? — произнес он вслух и с испугом огляделся по сторонам: никого. Этот вопрос назойливо сверлил мозг и требовал ответа. Что-то в душе робко подсказывало: «Иди на Петровку, расскажи все и начинай жизнь сначала». Но страх тут же нашептывал: «Иди, иди, еще срок схватишь!» Маркин далеко отшвырнул окурок, сплюнул со злобой и направился к шашлычной. Но и большая доза спиртного не принесла облегчения. Наоборот, Генка еще сильнее почувствовал свое одиночество. Не с кем поговорить, некому излить накопившуюся горечь. Лариски нет, от Настасьи воротит, к дружкам пойти — Аким запретил. Так и сказал: «Ты, Генка, для всех «завязал» — и баста. Ты работяга. А будешь с братвой путаться — вмиг продадут».
— Что мне Аким, указ, что ли? — разозлился Генка. — Срок буду тянуть я, а не он.
Генка вышел из павильона и твердой, решительной поступью направился к стоянке такси.
— Живо на Петровку, — скомандовал он водителю.
— Номер дома? — не оборачиваясь, спросил водитель.
— Тридцать восемь! — отрубил Маркин.
— Бывал я у них, свидетелем проходил по делу, — разоткровенничался шофер. — А вы что, работаете в милиции?
— В МУРе, — пробурчал Маркин. — Вези...
Когда «Волга» остановилась, Генка бросил шоферу на колени пятерку и почти бегом направился к подъезду. По мере того, как он подходил к двери, шаги его все замедлялись. Наконец он совсем остановился и зашарил по карманам. В руке оказалась пачка денег. Две десятирублевки Генка сунул в нагрудный карман, остальные зажал в кулаке, повернулся и зашагал к магазину. Там его обступили сизоносые завсегдатаи, предлагавшие «строить». Маркин молча отошел от прилавка, выбил чек, взял несколько бутылок водки, закуску, сигарет и пригласил всю компанию с собой.
Выпивали во дворе. Опрокидывая стакан, каждый желал хорошему человеку здоровья и хвалил его за доброе сердце, а один пьяница даже прослезился и полез целоваться.
Генка оттолкнул его и дал ломоть колбасы:
— На-ка лучше закуси! А мне некогда с тобой рассусоливаться.
— Уезжаете куда или с прибытием, молодой человек? — спросил пьяница.
— В командировку посылают, — вздохнул Маркин.
— Надолго?
— Года на три наверняка, — в раздумье ответил Генка, потом выругался и бросил стакан на землю. — Будьте здоровы, прощайте!
Алкоголики загалдели ему вслед.
Генка шел в Управление милиции и представлял себя уже в исправительно-трудовой колонии, где на арке за вахтой висит знакомый плакат: «Позор вернувшимся повторно!» Он мысленно прошел под арку, обернулся, и опять перед его глазами предстал лозунг: «На свободу — с чистой совестью!» А потом все замелькало, как в детском калейдоскопе: зона, барак, работа в мастерских, игра в карты, проверки...
Маркин остановился у небольшого скверика, закурил, жадно затягиваясь, и облокотился на изгородь. Его лихорадило. Попытался идти, но ноги были как ватные. К нему подошла какая-то старушка, заглянула в лицо: