Долгий сон
Шрифт:
— Да…
— А вот так оно будет по спинке! — трижды подряд хлестко и сочно уложил тяжелый ремень на вздрагивающее тело…
— А вот так — по плечикам! — хлещет по лопаткам, оставляя жаркие полосы.
— А вот будет по ляжечкам! — и Светка, мучительно охая, судорожно дергается от ударов по ляжкам…
Закончив «ознакомительную» порку, мужик несильно пришлепнул ладонью по горячим от ремня половинкам:
— Запомнила?
— Запомнила. Больней всего, когда по плечам.
— Это потому, что ремень с медяшками, и бьет этими медяшками по лопаткам. А вот если наказывать розгой, то больней всего по спине
На третий день после этого Света нашла у себя в спальне аккуратно перевязанный пакет. В нем оказались гарнитуры очень красивого и явно дорогого белья. Неловко смутившись от бурных проявлений девичьего восторга, отец оправдывался: — В таких задрипанных трусах тогда легла… Не может мой Светик в плохом ходить!
— Можно я прямо сейчас примерю?
— А в чем проблема? Красуйся, для того и куплено!
Еще через пять минут она снова повисла у него на шее, болтая ногами: кружевное белье не просто «сидело» на ладной девичьей фигурке, а делало из нее настоящую кооролеву красоты, и Светка это мгновенно поняла всем своим женским существом. По очереди она примерила все комплекты, то и дело мелькая то в спальню, то в зал переодеваться.
Мужик с нескрываемым удовольствием оглядывал дочку в каждом новом гарнитуре: вот этот, черный, плотно и красиво облегает бедра, вот этот небесно- голубой чашами подымает налитые груди. А вот этот… Ну, этот просто все напрочь открывает: ниточка на сосках, крошечный лоскуточек на лобке и ниточка на талии. Светка провела ладонями по телу, повернулась кругом, потом еще раз, прошлась по комнате и то-ли смущенно, то-ли восторженно сказала:
— Па-ап, я в нем… Хуже, чем совсем голая!
— Ну почему — хуже? Такую красу прятать — грех. Ты только, того… На мелочи ее не разменивай! Краса уйдет, у разбитого корыта и останешься, если по-уму не жить!
Света минутку молчала, потом откинула с лица рассыпавшуюся волну волос и серьезно ответила:
— Не разменяю. Ни по мелочам, ни по крупному… Ты только научи меня жить, по всем статьям научи…
— Научу, дочка. Это как бог свят, научу. Однако… однако это трудно, Светик. Чтобы круто жить, надо поначалу в такой грязи изваляться, через такие муки пройти, что ты пока и не зарекайся. Жизнь покажет, что к чему.
— А пусть начнет показывать… вот прямо сейчас! Если через тебя покажет, то вот прямо сейчас, или когда угодно и как угодно! Только чтоб без пустых обещаний и на полном серьезе!
Он передернул плечами, на минуту задумался, потом кивнул головой:
— Будь по-твоему. Точней, уже по-нашему. Только не гони лошадей — насчет «прямо сейчас», всякому овощу свой фрукт…
2002 г.
Ритуал
Он был точен, как электронные часы. Даже когда обиженно ревели машины в многочисленных зимних пробках, он умудрялся не опаздывать. И она старалась не подводить его, подстраиваясь под ненарочитую, но такую стабильную пунктуальность мужчины. Никогда не просила задержаться, остаться на вечер или тем более на ночь…
У Него была семья, у нее — все впереди, или как ей казалось — будет все впереди. Двадцать лет не возраст, даже если твои бестолковые подружки уже в 16-17 лет повыскакивали замуж. Но у нее другая
Они познакомились… Господи, да кому какое дело до того, как они познакомились? Главное, что они поняли друг друга, и она с радостью и готовностью посвящаемой в новую религию решительно последовала по тому пути, который он стал указывать. Не прошло и нескольких месяцев, как его помощь, советы и подсказки стали приносить такие ощутимые плоды, что ей самой не верилось. И даже закрадывалась в сознание мелкая обидка: ну как я сама не додумалась, как сама прошла мимо таких идей, находок, действий? И училась у него еще решительнее, еще старательнее, ни разу не поставив под сомнение его право решать и делать с ней все, что ему угодно…
И этот ежедневный ритуал, этот час на двоих настолько вошел в ее жизнь, что она с удивлением оглядывалась назад и задавалась вопросом: ну где же ты был раньше?
Он приходил ровно в семь. Неторопливо проворачивался в замке ключ: еще несколько месяцев назад она дала ему личный (Наверное, дома сказал, что от гаража — ключ-то увесистый!). Но даже если бы он пришел без пяти семь и открыл дверь мгновенно, то не смог бы упрекнуть ее в непослушании или неисполнительности: она уже ждала его, как положено…
Она лежала на зеленом коврике в длинной и узкой прихожей стандартной двухкомнатной квартирки. Лежала на животе, послушно скрестив протянутые вперед руки, ровненько и стройно вытянувшись всей молодой упругой фигуркой. Лежала послушная, ждущая и… конечно же голая. Так повелось с одной из первых встреч, когда в своей неторопливо — вежливой манере пожурил ее:
— Хорошая девушка встречает мужчину голенькой!
Она тут же поняла и виновато опустила голову:
— Я буду не просто хорошей, но и послушной девушкой! И встречать тебя буду лежа!
Так и повелось, хотя со временем в этот ритуал встречи вошли мелкие, иногда отличающиеся друг от друга изменения. Сегодня, оставшись в деловом костюме, он соизволил обратить внимание на девушку. Слегка наклонился, провел пальцами вдоль спины, легонько потрепал по тугим, круглым половинкам, хранящим четкие свидетельства неустанного воспитания. Потом разрешил:
— Ну, вставай. Готовь кофе. Материалы на столе?
— Да, Учитель!
Дождалась, пока он пройдет в комнату и лишь затем гибкой змеей неслышно скользнула на кухню. А он прошел к столу, оглядел аккуратно разложенные материалы, набор карандашей — от зеленого до ярко-алого. Радовался, пуская в ход зеленый, неспешно брал синий, откровенно хмурился, когда приходилось размашисто черкать красным…
На просмотр уходило десять, редко пятнадцать минут, как раз вовремя, чтобы и она успела вкатить в комнату смешную маленькую этажерочку с кофе и легкой закуской. Никакого вина, вообще никакого спиртного: он приходил не к любовнице, а к ученице. Вот утром в воскресенье… Но это же будет совсем нескоро — сегодня только среда!
Настороженно глянула на него из-под пушистых ресниц: не сильно ли хмурится? Не то, чтобы очень боялась наказания, куда больше был страх показаться неспособной и неисполнительной. Нет, на его лице не гроза, хотя и не ясное небо.