Долго, счастливо

Хеекса

Я счастлив, потому что ты - волшебник.

Глава 19.

На этот сервиз не рассчитывай.

– Я вернулся, - привычно смотрю в сторону кухни, потому что удивительным образом при моем возвращении ты всегда появляешься оттуда.
– Гарри?
– отвечает мне редкая тишина, которую нарушает сбегающий по лестнице щенок, которого я глажу и пускаю вперед.
– Веди.

А я тем временем старательно заканчиваю складывать журавлика из салфетки. На столе стоят красивые свечи с кружевными узорами, твой

любимый сервиз и вкусная еда, которую я готовил целый день. Мне всегда хочется удивлять тебя ужином, и в этот раз, по-моему, получится лучше всего - потому что он романтический. И еще я очень надеюсь, что потом ты оценишь мою парадную мантию. Парадность ее, к слову, в том, что она расстегивается одним движением. И так же легко падает.

С усмешкой поглаживаю подхваченного на руки щенка:

– А я уж думал, что в этот раз что-то иначе, - прохожу в комнату и сажусь на свое место, глядя на тебя.
– Что меня ждет сегодня?

– Ну... особо ничего, но мы с тобой давно не устраивали ведь... романтику, - я тщательно стараюсь не упоминать наши предыдущие ужины. Как правило, заканчивались они битой посудой и осколками у меня в заднице - не потому, что швырялись, а потому, что ты меня на стол укладывал... хотя это тоже романтика. Своеобразная.

Хмыкаю и серьезно смотрю на тебя:

– На этот сервиз не рассчитывай. Иди погуляй, малыш, - я спускаю пискнувшего щенка с колен и поднимаюсь, чтобы помыть руки.
– Сейчас вернусь.

– Я и не собирался...
– бурчу я и осторожно ставлю журавлика на тарелку. Сегодня здесь все красиво. Надеюсь, что так же и останется.

Вернувшись через пару минут, я вновь сажусь за стол и смотрю на тебя:

– Ты мне понадобишься на следующей конференции.

– Опять будешь из меня сатира делать, а потом опять в человека?
– я подозрительно на тебя кошусь, вспоминая «частичную анимагию», которую ты запатентовал в прошлом году.

– Нет. Мне понадобится твоя помощь, как ассистента. Я хочу поставить тот опыт, который мы с тобой в тот раз завершили.

– О...
– глубокомысленно выдаю я и верно краснею: ты едва ли не впервые собираешься признать меня как начинающего ученого. Твоя оценка значит для меня больше всего - и не потому, что мы делим постель, кров и вообще, отнюдь не потому что мы - это Мы. Нет, потому что ты Лучший зельевар уже три года.
– Это очень... льстит.

– Ты ведь не захотел в прошлый раз ехать со мной.

– Я сам себя еще не считаю достойным выходить рядом с тобой выступать, - бормочу едва слышно, потому что действительно смущен. Предпочитаю уткнуться взглядом в тарелку и начать осторожно рисовать линии на фуа-гра.

– Не играй с едой, - я приступаю к еде и невольно улыбаюсь.
– Замечательный вкус.

Я начинаю есть тоже и улыбаюсь в ответ:

– Спасибо. Я старался.

–

Чем занимался, кроме ужина?
– я разливаю вино и поднимаю бокал, предлагая выпить.

Я осторожно звеню краешком своего бокала по твоему и пригубливаю самую капельку, демонстрируя хорошие манеры. Потом пожимаю плечами:

– Проверил еще раз ту окислительно-восстановительную реакцию, которую упомянул в последней статье. Никак не могу понять, почему равновесие смещается влево с течением времени при нормальных условиях.

Отпиваю глоток и вздыхаю:

– Сколько раз тебе повторять - не понимаешь, возвращайся к основам. Ты забываешь мелочи, потому и не понимаешь.

– Ну Северус, это же парадокс. Равновесие у меня не хрупкое, оно стабильно держится около двух минут, а потом начинает ползти неуклонно влево. Такого не бывает, там что-то не то.

– Основы, - я морщусь.
– И давай обсудим это позже, сейчас у меня нет сил разбирать твои ошибки, - смотрю тебе в глаза.

– М-м-м... а на что силы есть?
– от твоего взгляда в глаза я начинаю покрываться румянцем и автоматически думать обо всяких нехороших вещах. Я не виноват, что он у тебя магнетический...

– Ты знаешь, - я расползаюсь в усмешке. Странно, но твое смущение до сих пор веселит.

– Ну Северус, ты же сказал на этот сервиз не рассчитывать...

– Правильно. Поэтому потерпишь до конца ужина. И до спальни.

Я покорно затыкаюсь и ем. Еда вкусная, но ты распалил мне воображение донельзя, так что теперь я думаю только о том, что будет после. Нет, нужно вернуть романтику. И я зажигаю свечи.

– И что это такое?
– приподнимаю бровь, глядя на маленькие круглые свечки, зависшие над столом.

– Романтика, - нахально заявляю я и смотрю на тебя как можно романтичнее.

– А не слишком ли ты взрослый для такой романтики?
– щурюсь и ухмыляюсь, подливая себе еще вина.
– Или ты решил в детство впасть?

– Я при тебе и так в детстве постоянно...
– я бурчу и опять смотрю в тарелку, верно заливаясь румянцем.

– Прискорбно, если это так.

– Почему прискорбно?..

– Потому что человек должен взрослеть. И я еще выявил у себя склонности к педофилии.

– Не шути так, - меня передергивает, и я смотрю на свечи.
– Я же не до такой степени ребенок...

Усмехаюсь:

– Порой кажется, что именно до такой.

Я обиженно надуваюсь и ем десерт. Он вкусный, но я этого уже не замечаю - из нашего романтического ужина получается черт знает что, и я бы сейчас действительно предпочел пойти в постель. Спать. Видеть сны.

Несколько минут я внимательно наблюдаю за тобой: