Долго, счастливо

Хеекса

Ты чем-то явно недоволен, и я рассчитываю поднять тебе настроение хоть чем-нибудь. Например, ужином.

Недовольно возвращаю себе рукав и отмахиваюсь:

– Я занят. Позже.

– Северус, ну пожалуйста...
– я упрямо обнимаю тебя, пытаясь прильнуть и поцеловать в губы, после чего ты не устоишь и пойдешь все же ужинать.

– Я сказал: я занят.

– Северус, что происходит?!
– ты никогда еще не был со мной так холоден с тех пор, как мы вместе. До меня, как

до жирафа, только сейчас доходит, что ты на меня злишься. Или обижен - хотя это слово у нас табу даже в отношении меня, вечного ребенка.

– Я занят, ты можешь мне не мешать?
– устало отодвигаю тебя от себя и иду за новой ретортой.

– Северус, я не легилимент, чтобы понимать, в чем дело, но даже мне ясно, что что-то не так, - я хмурюсь, злюсь, и мне уже плевать на ужин. Я не хочу с тобой ссориться, я каждую секунду своей жизни счастлив и благодарен, что ты со мной, так зачем же мою сказку рушить-то? Тем более что я ничего не делал, кроме той дурацкой помощи студенту, которому я просто хотел подсказать, что лучше не отрывать себе руки и ноги взрывом. Но мы же выяснили этот вопрос. Или?..

Едко усмехаюсь:

– Еще бы ты был легилиментом. С твоими-то навыками в окклюменции.

– Северус, не уводи тему, - едва ли не топаю ногой. Это действительно первый раз, когда ты со мной так сух и едок, по крайней мере, с той ночи, когда я забрался к тебе в постель впервые для секса.
– Реторты в сушильном шкафу, - замечаю я абсолютно машинально, глядя, как ты ищешь их.
– И скажи мне уже, ради Мерлина, в чем я провинился?!

– Ты знаешь, - пожимаю плечами и беру необходимую реторту, возвращаясь к столу.

– Северус, если ты о том студенте...

– И что ты мне можешь о нем сказать?

– Я помог ему - так, как я тебе уже описывал. Просил не говорить об этом тебе, зная, что ты рассердишься. Все, конец истории.

– Убедительно просил, - усмехаюсь и устало провожу ладонью по глазам.

– Возможно, - я не хочу спорить, поэтому по возможности буду соглашаться - хоть это и не значит, что я на самом деле согласен.

– Ладно, иди ешь. Сейчас приду.

– Северус, ты так всегда говоришь. Идем, а?
– я подхожу и беру тебя за руку, намереваясь вывести из лаборатории.

– Хорошо, - раздраженно морщусь и нехотя поднимаюсь.

Я улыбаюсь и нежно целую тебя в щеку, уже по дороге на кухню невзначай интересуясь:

– Что, не выдал?

С усмешкой хмыкаю:

– Он тебя вообще не знает, герой.

– Ну не называй ты меня так, - я морщусь от подобного обращения. Не люблю я свое «Геройство». Агнцем я был на заклании, никем больше. Сам не знаю, как победил.
– Зато ты меня знаешь...

– Еще бы я тебя не знал, - я прикрываю глаза и сажусь на свое место. Да, я знаю тебя. Скорее всего лучше, чем кто-либо мог предположить.

И вопреки этому - или же именно из-за этого - мое легкое недоверие... Не знаю. Видимо, я слишком привык к тебе, чтобы позволять иметь от меня секреты. Секреты, связанные с другими сведущими в зельях людьми.
– Только поэтому - и потому, что это ребенок, я просто сержусь и не более.

– Ну, я для тебя тоже зачастую ребенок, но на меня ты не только сердишься, - улыбаюсь я и сажусь рядом.

– Я сомневаюсь, что мистер Джонсон будет для тебя как-либо привлекателен.

– Правда? Почему?
– я играю очень натурально - по крайней мере, насколько я себя знаю. Мальчик действительно очень симпатичный, да и к тому же настолько гриффиндорский, что диву даешься, почему он так хорош в Зельях. Не будь у меня тебя, да и не будь я вообще влюблен в одного-единственного человека в мире, я, возможно, и посмотрел бы на него другими глазами.

Я расплываюсь в ехидной усмешке и ерошу твои волосы:

– Потому что ты - ребенок, дорвавшийся до сказки и до сих пор не с ней не наигравшийся.

– Ты в этом так уверен?
– приподнимаю я брови.

– Уверен, - я хмыкаю и улыбаюсь.
– Потому что я слишком хорошо тебя знаю, Гарри.

Я расплываюсь в торжествующей улыбке сам и целую твои ужасно узкие, но от этого не становящиеся менее манящими и притягательными губы.

– Ребенок...
– я поглаживаю тебя по волосам, а в голове медленно начинает вырисовываться план на вечер, который в полной мере загладит мою вину...

Глава 25.

Стараюсь не быть навязчивым.

У меня в лаборатории выдалась ужасная неделя. Сначала ассистент перепутал пробирки с кристаллами капсаицина и мускарина, едва не подорвав мой стол к Мерлиновой бабушке, потом была эта дурацкая комиссия из Министерства, которым не понравилось, что мой способ какой-то уж слишком эффективный... но тебе пришлось еще хуже, я знаю. В Хогвартсе близится время экзаменов, а это значит, что концентрация тупых и не соображающих ничего студентов на квадратный фут только повысилась.

Поэтому я аппарирую домой сразу же, как только заканчивается эта неделя, и удаляюсь... опять в лабораторию. Да, опять туда, но теперь мне предстоят приятные хлопоты. Обещаю, я устрою тебе лучший отдых из всех, какие только можно представить... только появись, как я и рассчитываю, через два часа.

Экзамены. Экзамены всегда были кошмаром, более существенным и реальным, чем Лорд, крики, смерти и прочие «радости» Войны. Казалось бы, что такого сложно - попытаться хотя бы списать предмет, если совершенно ничего не смыслишь в нем, но большинству студентов даже в голову такое не приходит. А ежегодный разговор, начинавшийся со слов «Северус, не всем даны твои способности/они еще дети...», или - теперь уже - другой, настолько же недвусмыленной фразой от Минервы, - как же это утомляет, вдобавок ко всем делам, наваливающимся из-за этих бездарей.