Долгое прощание (сборник)

Кристи Агата

— Револьвер?

Затем она начала понимать.

— Ах да, вчера вечером была небольшая суматоха. Но я думала, что вы уехали домой.

Я подошел к ней. На шее у нее была тонкая золотая цепочка, а на ней золотой медальон с белой и голубой эмалью. Голубое изображение было похоже на сложенные крылья, а перед ними на белом фоне золотой кинжал, пронзающий материю с какой-то надписью. Надпись я прочесть не мог. Это была какая-то военная эмблема.

— Я напился,— признался я.— Намеренно и неприлично. Я чувствовал себя одиноким.

—

Вам этого не следовало делать,— сказала Эйлин, и глаза ее были светлы, как вода. В них не было и следов притворства.

— Кто как на это смотрит,— ответил я,— Сейчас я уезжаю домой и точно не могу сказать, приеду ли снова. Вы поняли, что я сказал насчет револьвера?

— Вы убрали его в письменный стол. Наверно, лучше убрать его в другое место. Но ведь Роджер на самом деле не хотел застрелиться, не правда ли?

— На этот вопрос я не могу ответить. Может быть, он захочет это сделать в следующий раз.

Эйлин покачала головой.

— Не думаю. Действительно не думаю. Ваша помощь вчера вечером была огромной, мистер Марлоу. Не знаю, как вас отблагодарить.

— Вы уже неплохо порывались это сделать.

Она покраснела, потом засмеялась.

— Этой ночью я видела очень странный сон,— медленно проговорила она, глядя мимо меня вдаль.— Некто, кого я раньше знала, был здесь, в доме. Человек, умерший десять лет назад.— Она подняла руку и потрогала золотой медальон.— Поэтому я ношу этот медальон. Он подарил мне его.

— Я сам этой ночью видел чудной сон,— сказал я,— но не буду рассказывать о нем. Дайте мне знать, как будет дальше с Роджером. Может быть, я смогу что-нибудь сделать.

Эйлин посмотрела мне в глаза.

— Вы же сказали, что больше не приедете.

— Я сказал, что точно не знаю этого. Возможно, приеду. Надеюсь, что нужды в этом не будет. В вашем доме есть что-то фальшивое, и это можно заметить.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я полагаю, вы знаете, о чем я говорю.

Эйлин задумалась и вздохнула. Ее рука все еще касалась медальона.

— Всегда появляется другая женщина,— тихо проговорила она,— Когда-нибудь да появляется. Но это не всегда бывает роковым. Мы говорим об этом просто так, между прочим, не правда ли? Возможно, мы вообще не говорили об этом.

— Возможно,— согласился я.

Эйлин все еще стояла на лестнице, на третьей ступеньке снизу. Она все еще казалась золотой Мечтой.

— Особенно, если вы думаете, что другая женщина — Линда Лоринг.

Эйлин оставила в покое медальон и сошла на ступеньку ниже.

— Доктор Лоринг, видимо, разделяет мое мнение,— спокойно ответила она.— Должно быть, он имеет на то основания.

— Вы говорили, что он устраивает сцены каждому второму мужчине в Айдл-Валлей.

— Разве говорила? Ну, в такой момент можно сказать все, что угодно.

Она спустилась еще на ступеньку.

— Я небрит,— заявил я.

Это удивило ее, потом она улыбнулась.

— Ах, я не ожидаю, что вы броситесь ко

мне с поцелуем.

— Что вы, собственно, от меня хотели, миссис Эд? С самого начала, когда уговорили заняться поисками

Роджера? Почему вы выбрали меня, какие у меня были достоинства?

— Вы проявили себя лояльным в очень трудном для вас положении,— ответила она.

— Я глубоко тронут, но полагаю, что не это было причиной.

Она совсем сошла с лестницы и возмущенно посмотрела на меня.

— А что же?

— Очень плохо, если именно это. Эта причина хуже всех на свете.

Эйлин нахмурилась.

— Почему?

— То, что я натворил своей лояльностью, ни один дурак не сделает.

— Знаете, у нас получается очень загадочная беседа,— заметила она.

— Вы сами очень загадочная личность, миссис Эд. Итак, до свидания, всего вам хорошего. А если действительно хотите помочь Роджеру, то подыщите ему хорошего врача, да поскорее!

Она снова засмеялась.

— Ах, вчера у него был всего лишь легкий приступ. Поглядели бы вы на него во время тяжелого! Сегодня во второй половине дня он уже приступит к работе.

Я вставил ей последнюю шпильку, и это прозвучало довольно безжалостно:

— Вы, собственно, совсем не хотите его спасти. Просто делаете вид, что хотите.

— Так говорить жестоко,— спокойно ответила Эйлин.

Она прошла мимо меня в дверь столовой, и большая гостиная сразу стала пустой. Я вышел из дома и закрыл за собой дверь.

Айдл-Валлей — идеальное местечко. Идеальное. Славные люди, милые дома, милые машины, милые лошади, милые собаки и, возможно, даже милые дети.

Но некий Марлоу хочет только одного: поскорее оттуда уехать.

 Глава 30

Приехав домой, я принял душ, побрился, переоделся и почувствовал себя чистым. Я приготовил себе завтрак, поел, набил трубку и позвонил в службу информации. На работу мне идти не хотелось. Зачем? Там ничего, кроме новых дохлых мух и нового слоя пыли. У меня в сейфе лежал портрет Мэдисона, к тому же в моем кармане шуршали хрустящие стодолларовые бумажки, которые все еще пахли кофе. Да, я мог бездельничать, но не хотел. Отчего-то мне было не по себе.

Это утро казалось мне бесконечным. Я был усталый и вялый, и протекающие минуты, казалось, падали в пустоту со свистом, как сгоревшие ракеты. Я подумал и решил опохмелиться.

Обычно я не пью до середины дня, но на этот раз приготовил себе большой бокал холодной смеси, сел, расстегнув рубашку, в кресло и, перелистывая журнал, читал в нем безумную историю одного человека, который жил двойной жизнью и имел двух психиатров. Один из них был человеком, а другой — каким-то насекомым. Парень ходил от одного к другому, и все было безумно и так наворочено, но некоторым образом увлекательно. Пил я осторожно, маленькими глотками, и следил за собой.