Долина папоротников

Бергер Евгения Александровна

Только бы никто не заметил, откуда она появилась!

Только бы не случилось чего-то страшного…

Экипаж был ей не знаком, мужчины, выволакивающие ее мужа наружу, тоже.

Ее словно парализовало при виде этой картины… Она так и замерла на пороге с большими, перепуганными глазами.

— Несите его в дом, — велела меж тем старая служанка. — В комнату наверху. — И увидала хозяйку: — Ах, вот вы где, а я-то гадала, куда вы подевались. Супруга вашего зверь подрал… Проводите людей в комнату наверху, я пока травы нужные подберу. —

И уже в сторону Джейн, не менее перепуганную, почти белую: — А ты воды нагрей да в комнату подними. Нечего столбом здесь стоять! Живо — за работу.

Этот окрик подействовал на Элизабет, равно как и на Джейн: они обе сорвались с места, каждая в своем направлении. Служанка побежала на кухню, Лиззи — вверх по лестнице, увлекая за собой мужчин с ее окровавленным мужем на руках.

— Что… что произошло? — спросила она запинаясь, когда они опустили его на постель. — Как это вышло?

Один из мужчин, в явном смущении и с виноватым лицом, замялся на месте.

— Мы и сами толком не знаем, — пробасил он совсем по-медвежьи, — мы волчицу убили, когда хозяин пропал, на волка пошел, как оказалось. Они вместе там были, волк и волчица, за щенятами своими пришли… Вот эти двое и сошлись один на один… Все на это указывает. Мы сами не видели… В овраге его нашли, таким, как сейчас. Довезли до деревни, а там воспользовались экипажем.

— Хватит болтать, нашли тоже время, — ворвалась в комнату Альвина, расталкивая мужчин. — Идите давайте отсюда. Идите! Толку от вашей болтовни хозяину никакого… Того и гляди отдаст богу душу.

Лиззи невольно выдохнула, шумно, всей грудью, старуха глянула на нее и приказала.

— Одежду с него помогите снять.

— Я? — пискнула Лиззи.

— А кто же еще? Или вы к собственному мужу прикоснуться боитесь?

Лиззи бы возразила — командирский тон старой служанки казался ей оскорбительным — однако она была по-своему права, и девушка шагнула к постели.

— А как же Томас? Он мог бы…

— Силы небесные, — не выдержала Альвина, — Томас повез миссис Чейз обратно в деревню. Возьметесь вы уже за дело или нет?! Чему вас только учат в ваших пансионах…

— Я не была в пансионе… — прошептала Элизабет себе под нос и склонилась над мужем, протянула руки к пуговицам его некогда белоснежной рубашки. Теперь бурой от запекшейся крови… Вздрогнула, когда Альвина брюзгливо заметила:

— Сами бы в обморок не грохнулись. Потом еще и с вами возиться!

— Крови я не боюсь, — с вызовом отозвалась Элиза и начала расстегивать пуговицы.

Прежде она никогда подобным не занималась: не касалась мужских рубашек и уж тем более их не расстегивала. Сердце так и грохотало о ребра… Комком поднималось к самому горлу. Мешало дышать… Даже пальцы дрожали, усложняя простую, казалось бы, задачу.

И вдруг Аддингтон открыл глаза… Посмотрел на Элизабет и улыбнулся. Она не сразу это заметила, слишком погруженная в собственные мысли, ахнула, встретившись взглядом с

его голубыми глазами:

— Мистер Аддингтон…

— Элиза. — Он протянул правую руку, коснулся ее щеки. Обхватил ее всею ладонью… Так они и замерли на мгновение, глядя в глаза друг друга, и Лиззи смутилась, когда Альвина произнесла:

— Смею заметить, хозяин, вы в лучшем состоянии, чем мы полагали. И это весьма меня радует, как и вашу супругу, я полагаю… Она весь день места себе не находила. Словно предчувствовала беду… — И понудила Лиззи: — Ну, помоги снять испорченную одежду. Слышу, Джейн поспешает с горячей водой…

Лиззи видела, как Аддингтон поглядел на нее после слов служанки, так, словно хотел убедиться в верности ее предположения, получить уверение от самой Элизы, но ей было слишком неловко ответить, и она продолжала тянуть рубашку, полностью на этом сосредоточившись. Аддингтон приподнялся, чтобы помочь ей с задачей… И Лиззи увидела рваные раны на его боку. Три четких отпечатка… Борозды.

Они с Альвиной невольно переглянулись: не точно ли такими же было отмечено тело несчастной малышки?

В этот момент и появилась Джейн с тазиком теплой воды и тряпицей для умывания.

— Вот и ты наконец-то, — брюзгливо заметила старуха, продолжая «колдовать» над своими настойками. — Явилась не запылилась. Оботри хозяину раны и помоги мне с настойкой.

Джейн бросила на хозяйку настороженный взгляд, протиснулась боком к постели и кое-как пристроила тазик на стуле подле него. Когда она отжала намоченную тряпицу и потянулась к хозяйской груди, Лиззи не выдержала и подалась вперед:

— Я сама это сделаю, — сказала она, перехватив ее руку. — Можешь помочь Альвине с настойкой.

Джейн юркнула мимо, не поднимая головы, и Лиззи только теперь поняла, на что столь импульсивно подписалась: голубые, внимательные глаза глядели на нее не отрываясь. Девушку бросило в жар от макушки до кончиков пальцев на ногах… И ноги те ослабели. Она едва устояла перед соблазном, присесть на краешек постели и отдышаться.

Но нет, это было бы слишком красноречиво…

Оно бы столь много сказало о странных мыслях в ее голове.

О снах, виденных неоднократно…

— Надеюсь, я не сделаю вам больно, — пролепетала она, неловко коснувшись мужниной груди.

И он отозвался:

— Только не сейчас.

И прозвучало то так, словно прежде она именно так и поступала: делала ему больно. Хотя все было с точностью да наоборот… Это он… и Джейн разбивали ей сердце. Буквально на мелкие кусочки… И сам факт данного обстоятельства казался невероятным: разве можно разбить равнодушное сердце?

А ее именно таковым и было, равнодушным и очень холодным.

По крайней мере, именно так ей и казалось…

Она провела по коже супруга мокрой тряпицей, один, второй, третий раз, вода в тазу загустела, окрасилась ржавым, стойкий железистый аромат разлился по комнате фимиамом.