Долина смерти

Халле Карина

Папа и мама присоединяются к нам, стоят по обе стороны, положив руки мне на плечи.

Их кожа тоже холодная.

— Куда вы? — спрашиваю я.

— Туда, где наше место, — говорит мама, нежно улыбаясь мне. — Мы увидимся там тоже, однажды, но не сейчас. Сейчас еще рано. У тебя слишком много работы.

— Работы? — говорю я. Но я же просто ребенок. У меня нет никакой работы, разве что она говорит о домашнем задании.

— Ты хорошо справляешься, — говорит папа, сжимая мою руку. — Я знаю, это нелегко, но ты помогла стольким людям.

О чем

он говорит? Почему они все такие холодные? Почему мы не едем в Санта-Круз?

— И мне, — говорит Лейни, обнимая меня. — Ты, наконец, помогла мне освободиться.

— Я так горжусь тобой, милая, — говорит мама, целуя меня в макушку. — А теперь иди и проживи остаток своей жизни.

Затем они все поворачиваются и идут к машине. Я хочу побежать за ними. Я пытаюсь, но словно замерла на месте. Могу только смотреть, слезы катятся по моим щекам, как они садятся в машину: папа за рулем, мама рядом с ним, Лейни на заднем сиденье.

Они все машут мне, посылают воздушные поцелуи.

— Мы любим тебя, — кричит Лейни из опущенного окна. — Увидимся позже, аллигатор.

Они уезжают по шоссе, теперь совершенно пустому, исчезая из виду.

И я понимаю, что произошло.

Куда они направляются.

И почему я должна остаться.

***

Я сплю.

Идет снег.

Монстры.

Голубые глаза.

Лейни.

Кровь.

Открываю глаза и вижу ночное небо. Звезды и луну. Верхушки деревьев.

«Не оставляй меня, не оставляй меня», — звучит голос.

Я улыбаюсь и смотрю в ночь, пока все не погружается во тьму.

***

— Обри, — поет голос моей сестры. — Обри-обрикосик, — говорит она мое прозвище. — Пора просыпаться.

Я выныриваю из тьмы, но за моими веками яркий свет. Я не хочу открывать глаза.

— Лейни, — шепчу я.

— Спокойно, — звучит голос. Женский голос, но я его не узнаю. — Просыпайся медленно.

— Кто вы? — шепчу я, поворачивая голову набок. Потом вспоминаю.

Я вспоминаю ковбоя.

— Где Дженсен?

— Я здесь, — слышу его хриплый голос, чувствую, как его рука нежно сжимает мою, и вижу его лицо. Мне нужно несколько раз моргнуть, дабы убедиться, что он реален. На нем нет шляпы, борода подстрижена, и, несмотря на царапины, порезы и синяки, он выглядит невероятно красивым.

— А это Маргарет, — говорит он. — Ты в надежных руках.

— Где…? — начинаю спрашивать я, но когда пытаюсь сесть, комната начинает кружиться, кровь стучит в ушах. Дженсен мягко опускает меня обратно.

— Расслабься, — успокаивает женщина. — Никаких резких движений. Ты еще не выбралась из леса, так сказать.

Женщина — Маргарет — маячит на краю моего зрения. Ей около пятидесяти, с седыми прядями в темных волосах и серьезным видом человека, привыкшего иметь дело со сложными пациентами.

— Ты на ранчо «Потерянный след», — объясняет она, с ловкостью проверяя капельницу в моей руке. —

Дженсен привез тебя сюда четыре дня назад.

Четыре дня. Сначала эти слова не имеют смысла. Я пытаюсь собрать вместе свои последние четкие воспоминания — горящую хижину, смерть Адама, рев снега, несущегося на нас, крик Дженсена, зовущего мое имя, когда тьма поглотила.

— Что случилось? — мой голос охрипший. — После лавины… я не помню.

Дженсен и Маргарет обмениваются взглядом, не говоря ни слова.

— Ты провалилась, — произносит Дженсен ровным голосом, стараясь не выдать своих чувств. — Черепно-мозговая травма, три сломанных ребра, перелом лодыжки. Я вытащил тебя из-под снега без сознания.

Я касаюсь головы, ощущая тугую повязку. Отсюда и пульсирующая боль, и словно сквозь вату доносящиеся звуки. Нога под одеялом зафиксирована, и каждый вдох вызывает резкую боль в груди.

— Как мы вернулись? — этот вопрос вырывается сам собой, хоть я и не знаю, почему он так важен.

— Это долгая история, — мягко прерывает Маргарет, что-то настраивая на капельнице. — Сейчас тебе нужен отдых.

Дженсен, кажется, видит мой страх.

— Мы в безопасности, — говорит он, успокаивающе проводя большим пальцем по моей руке. — Все позади.

— Как тебе удалось нас вытащить? — не отступаю я, пытаясь собрать обрывки воспоминаний. — Эти горы…

— Потом, — обещает Дженсен, но в его тоне чувствуется участие. — Я все тебе расскажу. Но Маргарет права. Тебе нужно отдохнуть.

Лекарство из капельницы берет свое, и веки становятся нестерпимо тяжелыми. Последнее, что я вижу, погружаясь в темноту — лицо Дженсена. Он выглядит уставшим, но в его глазах — нечто похожее на нежную заботу.

***

Следующее пробуждение — яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь незнакомые занавески. Секундная паника — где я? — сменяется воспоминаниями.

Ранчо «Потерянный след».

Дом Дженсена.

Я одна в комнате. Должно быть, это его спальня. Спальня Дженсена. Странное чувство охватывает меня, пока я лежу в его постели, в окружении его вещей. На стенах — фотографии. Портреты людей, возможно, Джейка и Евы МакГроу. Семейные фотографии Дженсена с теми, кого я принимаю за его родителей. Старые черно-белые снимки ранчо. На прикроватной тумбочке — стакан воды и несколько аккуратно расставленных пузырьков с лекарствами.

Проверяя свои силы, я сажусь. Комната немного качается, но быстро приходит в норму. Прогресс. Капельницы больше нет, на сгибе локтя аккуратная повязка. Ребра отзываются резкой, колющей болью, но приглушенной, терпимой.

Дверь тихо открывается, и появляется Маргарет с подносом.

— О, хорошо, ты проснулась, — говорит она, ставя поднос на комод. — Как боль, от одного до десяти?

— Четыре, — отвечаю я автоматически. На самом деле ближе к семи, но я никогда не умела признавать свою слабость.